«Вопросы Милинды» в индийской культуре

Андрей Николаевич Шуман

Оригинальная публикация по ссылке выше содержит СОКРАЩЁННУЮ версию этой статьи.

«Вопросы Милинды» (Milinda Pañha) – самый неоднозначный текст палийского канона Бирмы. Дело в том, что текст считается неканоническим для буддизма тхеравады Тайланда и Шри-Ланки, хотя в древности и аутентичности текста никто не сомневается. Перевод части палийского текста «Вопросов Милинды» входит также в китайский канон буддизма. Но и для буддизма тхеравады, и для китайской версии махаяны текст особого интереса никогда не вызывал. Интерес к документу был разогрет в первую очередь западными исследователями.

Первое критическое издание «Вопросов Милинды» на языке оригинала (пали) было осуществлено в 1880 г. В. Тренкнером[1]. После этой публикации текст почти сразу перевели на английский. Так, издание двухтомника английского перевода под авторством Томаса Уильяма Рис-Дэвидса (Thomas William Rhys Davids, 1843 –1922) приходится уже на 1890 и 1894 гг.[2] В 1963 и 1964 гг. Изалин Блю Хорнер (Isaline Blew Horner, 1896 – 1981), выдающаяся исследовательница буддизма, предприняла вторую попытку перевода на английский язык[3]. На русском языке текст впервые был издан в 1989 г., перевел Андрей Всеволодович Парибок (род. 1952) – российский философ, специалист по языкам Древней Индии и практик традиции дзогчен[4]. Русский перевод совмещает литературную изящность и философскую точность в передаче палийского первоисточника и местами отличается в понимании оригинального текста от переводов на английский Рис-Дэвидса и Хорнер. Этот перевод вполне фундаментален. Тем не менее, автор решился на переиздание своего перевода с учетом более углубленного переосмысления ряда палийских терминов книги.

«Вопросы Милинды» – это, прежде всего, философский трактат в форме диалога, в котором учение буддизма освещается через рассмотрение базовых буддийских терминов (так называемых «дхарм» или «дхамм») в их отношении друг к другу. Сам текст интересен тем, что в нем дается феноменология и классификация дхарм, характерная скорее для раннего буддизма – до появления «абхидхармы» (выяснения дхарм) школы вайбхашика. В Предисловии к новому изданию своего перевода Андрей Всеволодович воссоздает философский контекст своего понимания сочинения. Сам труд «Вопросов Милинды» излагает буддийское учение ясно и доступно для неискушенного читателя. Логические отношения между дхармами в трактате иллюстрируются многочисленными понятными примерами и живыми метафорами. Важным достоинством перевода является сохранение литературного богатства текста в передаче через философский русский язык всех этих ярких метафор. В результате книга становится не только философским трактатом, но и бесценным литературным памятником.

В своем предисловии к отредактированному переизданию «Вопросов Милинды» я бы хотел воссоздать исторический контекст этого уникального памятника. А уникален труд тем, что принадлежит к числу очень немногих документов Древней Индии, в которых один из авторов считается греком (yavana) самими адептами индийской или буддийской традиции. Ведь данный текст представлен как диалог между монахом Нагасеной и греческим царем Милиндой – Менандром I Спасителем (Μένανδρος Αʹ ὁ Σωτήρ, правившим Севером Индии с 165/155 по  130 гг. до н.э.). Таким образом, Менандр понимается как соавтор трактата.

Помимо «Вопросов Милинды» другим таким редким текстом, в котором грек считается автором или хотя бы соавтором, является «Джатака грека» (Yavanajātaka) – один из самых ранних астрологических трактатов («джйотиш») в Индии, реконструированный Дэвидом Эдвином Пингри (David Edwin Pingree, 1933 – 2005) на основании самых ранних сборников по индийской астрологии[5]. Согласно традиции, «Джатака грека» стала переводом на санскрит в последующем утраченного астрологического сочинения, написанного изначально на греческом. Этот перевод выполнил Яванешвара («Господин греков»), живший в Царстве Западных Кшатрапов во II в. н.э.

К слову, нужно заметить, что в астрологической терминологии санскрита довольно много сохранилось заимствованных слов из греческого:  (i) угловой знак: санскрит –kendra, κέντρον (греческий),ܩܢܛܪܘܢ  (сирийский: qanṭrōn); (ii) Солнце: санскрит – heli, ἥλιος ‎(греческий); (iii) диаметр: санскрит – jāmitra, διάμετρον (греческий), ܝܬܪܐ  (сирийский: jaθrɑ), (iv) Юпитер: санскрит – jyau, Ζεύς (греческий); (v) Марс: санскрит – āra, Ἄρης (греческий) и т.д. Более технические термины: (i) последующий дом: epanaphora (по-гречески), panaphara (на санскрите); (ii) падающий дом: apoklima (по-гречески), apoklima (на санскрите); (iii) Луна в свободном уходе (термин Птолемея): kenodromia (по-гречески), kemadruma (на санскрите); (iv) приложение: sunaphe (по-гречески), sunapha (на санскрите); (vi) сегмент в 10° эклиптики: dekanos (по-гречески), drekanas (на санскрите) и т.д.

В классической литературе на санскрите греки (yavana) не редко упоминаются, но упоминаются всякий раз в отрицательном значении как пример безбожников, которые не чтят Веды (Писание) и не почтительны к брахманам (представителям жречества) – именно в таком значении упоминаются греки в «Югапурана» – тексте, который идет в одном корпусе астрологических книг с «Джатакой грека». Данный негативный образ грека, приравнивающий его к варвару (mleccha), используется даже в современной индийской поэзии. Так, в поэме XVII в. «Чайтанья-чаритамрита, Ади», дающей жизнеописание Шри Чайтаньи Махапрабху, основоположника традиции гаудия-вайшнавизма, говорится о греках так:

vande svairādbhutehaṁ taṁ

caitanyaṁ yat-prasādataḥ

yavanāḥ sumanāyante

kṛṣṇa-nāma-prajalpakāḥ

«Позвольте мне почтительно преклониться Шри Чайтанье Махапрабху, по милости которого даже нечистые греки начинают петь имя Кришны и превращаются в добропорядочных людей» (17.1).

На фоне такого отрицательного отношения к грекам практически во всей индийской литературе, начиная с «Махабхараты», довольно уникальным представляются «Вопросы Милинды» как философский трактат, в котором о греках говорится подчеркнуто почтительно и греческий царь видится еще и соавтором важного произведения. Но по-настоящему уникальным «Вопросы Милинды» делает даже не это, а то, что это редчайший документ, который сохранился в буддийской традиции до сих пор и выступает живым свидетельством о царствовании греков в Индии.

Некоторые античные свидетельства о царстве Менандра

О греческом царстве в Индии европейцы знали еще с античных времен. По многочисленным греческим источникам известно, что Александр Македонский (Ἀλέξανδρος ὁ Μέγας, 356 – 323 до н.э.) осуществил успешный военный поход в Индию и подчинил себе Север Индии – территории, которые контролировались до него ахеменидами (персами) около 100 лет. С этого момента начинается масштабное знакомство греков с индийской культурой. Одним из первых греческих авторов, который описал Индию, становится Мегасфен (Μεγασθένης, ок. 350 – 290 до н.э.). Сам он проживал в Арахозии (территория юго-восточной части современного Афганистана) и состоял в качестве дипломата на службе у Селевка I Победоносного (Σέλευκος Α' Νικάτωρ, 358 – 281 до н. э.) – диадоха, в прошлом полководца и личного телохранителя Александра Македонского. Селевк после смерти Александра основал эллинистическую Империю Селевкидов, включающую в себя часть территории Малой Азии, Сирию, Финикию, Палестину, Ирак, Иран, часть Афганистана и Пакистана. Для налаживания дипломатических контактов с Чандрагуптой Маурья (Σανδροκόττος, правил с 321 по 297 гг. до н.э.), который основал Империю Маурья, охватывающую почти всю Индию, Селевк организовал греческое посольство в Паталипутре, миссию которого и возглавил Мегасфен. Последний стал автором известного сочинения «Индика» на греческом языке, которое впервые познакомило европейских читателей с индийской культурой.

Согласно Мегасфену, все индийские философы (брахманы) свои мистерии посвящают только двум греческим богам: Дионису и Гераклу.

Гово­ря о фило­со­фах, Мега­сфен сооб­ща­ет, что одни из них — оби­та­те­ли гор — вос­пе­ва­ют Дио­ни­са; эти фило­со­фы при­во­дят в дока­за­тель­ство [пре­бы­ва­ния у них бога] дикую вино­град­ную лозу, кото­рая рас­тет толь­ко в их стране, а так­же плющ, лавр, мирт, бук и дру­гие веч­но­зе­ле­ные рас­те­ния; из этих рас­те­ний ни одно не встре­ча­ет­ся по дру­гую сто­ро­ну Евфра­та, кро­ме как в пар­ках в неболь­шом коли­че­стве и сохра­ня­ет­ся путем тща­тель­но­го ухо­да. Дио­ни­си­че­ским обы­ча­ем явля­ет­ся и то, что фило­со­фы носят льня­ные одеж­ды, миг­ры, ума­ща­ют­ся бла­го­во­ни­я­ми, кра­сят­ся в пест­рые цве­та и при тор­же­ст­вен­ных выхо­дах сопро­вож­да­ют царей с коло­коль­ным зво­ном и бара­бан­ным боем; фило­со­фы же — жите­ли рав­нин — почи­та­ют Герак­ла (Strab. XV, I, 58 – 60; пер. Г. А. Стратановского под общей редакцией С. Л. Утченко).

Мегасфен утверждает, что много веков назад Дионис и Геракл предприняли опасные путешествия в Индию и именно эти божественные герои, в итоге, обучили индийцев цивилизации, а теперь они почитаются индийцами как местные боги:

(3) Среди индов существует миф, который будет целесообразно изложить в краткой форме. Вот, что они говорят. В древние времена, когда, мол, люди ещё жили в рассеянных деревнях, Дионис пришёл к ним с западных регионов с большой армией, и, обойдя всю Индию, не увидел в ней ни одного значительного города, способного ему противостоять [А.Ш.: этот миф отчасти согласуется с идеей об индоарийском нашествии с Запада, реконструируемого по тексту «Ригведы», а также с археологическими данными, в соответствие с которыми индоарии начали большую колонизацию Индостана из долины Ганги примерно с 400 г. до н.э.]. (4) Но когда пришла жара, и солдаты Диониса были поражены чумной болезнью, их военачальник, отличавшийся мудростью, повёл своё войско из равнин в гористую область, где дуют прохладные ветры и текут чистые воды, и армия избавилась от своей болезни. Название этой горной области, где Дионис спасал свою армию от болезни, Мерос, и именно благодаря этому греки передавали потомкам традицию о том, что Дионис был выношен в бедре.

(5) После этого он взял имеющийся под рукой запас плодов и поделился этим знанием с индами, так же он поведал им о виноделии и всех прочих полезных для жизни вещах. Кроме того, он стал основателем известных городов, собрав деревни в удобно расположенных местах, научил их чтить божества и ввёл законы и суды, и так как совершил множество добрых дел, то почитался как бог и получил бессмертные почести. (6) Они также говорят, что он привёл со своей армией большое число женщин, и что в бою он использовал барабаны и кимвалы, так как труба ещё не была изобретена. И, процарствовав над Индией в течение пятидесяти двух лет, умер в старости. Его сыновья, ставшие преемниками, передавали царство своим потомкам, но, в конце концов, много поколений спустя их гегемония была устранена и города получили демократическую форму правления.

39. (1) Таков миф, сохранённый индами о Дионисе и его потомках. Относительно Геракла они говорят, что он родился среди них, и, подобно грекам, говорят о его дубине и львиной шкуре. (2) Более того, они так же говорят, что он превосходил всех прочих людей силой и мужеством, и очистил землю и море от диких зверей. Вступив в брак с несколькими жёнами, он породил много сыновей, но только одну дочь, и когда его сыновья достигли зрелости, то, разделив всю Индию на столько частей, сколько у него было детей мужского пола, и назначил всех своих сыновей царями, а свою единственную дочь также сделал царицей. (3) Кроме того, он стал основателем немалого числа городов, самый известный и самый крупный из которых он назвал Палибоѳра [А.Ш.: Паталипутра, столица Имерии Маурья?]. В этом городе он также построил великолепный дворец и, поселив множество жителей, укрепил его глубокими рвами, наполненными водой из реки. (4) Покинув людей, Геракл был обожествлён, но его потомки, хотя и царствовали на протяжении многих поколений и сотворили много выдающихся дел, не проводили войн за пределами своих границ и не основывали колоний среди других народов. Но много лет спустя большинство городов получили демократическую форму правления, хотя среди некоторых племён была сохранена царская власть вплоть до того времени, когда Александр переправился в Азию. (Diodorus Siculus. Bibl. Hist. II. 38-39; пер. Д.В. Мещанский и В.В. Латышев).

Заметим, что рассказ Мегасфена о путешествии Диониса и Геракла в Индию резко критикуется Страбоном (Στράβων, 64/63 до н.э. – ок. 24 н.э.), одним из наиболее известных греческих географов и историков. Согласно Страбону, эта история не более, чем греческий миф, сфабрикованный свитой Александра Македонского, без всяких фактических свидетельств:

Что все эти рас­ска­зы — толь­ко вымыс­лы льсте­цов Алек­сандра, ясно преж­де все­го из того фак­та, что исто­ри­ки не соглас­ны друг с дру­гом. Одни сооб­ща­ют о них, а дру­гие даже не упо­ми­на­ют. (Strab. XV, I, 9; пер. Г. А. Стратановского под общей редакцией С. Л. Утченко).

Между тем, Страбон рассматривает жителей Согдианы и Бактрии как полу-цивилизованных кочевников и замечает, что вся последующая цивилизация в Индии сформировалась благодаря грекам, и подчеркивает их особенную роль в создании Греко-Бактрийского Царства в Индии (одним из царем которого и был Менандр) как оплота индийской цивилизации в настоящее время:

Части Бак­трии про­сти­ра­ют­ся вдоль гра­ни­цы Арии по направ­ле­нию к севе­ру, бо́льшая же часть лежит над Ари­ей к восто­ку от этой послед­ней. Бак­трия обшир­на и про­из­во­дит все­воз­мож­ные про­дук­ты, кро­ме олив­ко­во­го мас­ла. Вслед­ст­вие пло­до­ро­дия стра­ны гре­ки, кото­рые скло­ни­ли Бак­трию к вос­ста­нию, при­об­ре­ли такое могу­ще­ство, что ста­ли вла­ды­ка­ми не толь­ко Ари­а­ны, но, по сло­вам Апол­ло­до­ра из Арте­ми­ты, так­же и Индии; они под­чи­ни­ли себе боль­ше пле­мен, чем Алек­сандр; в осо­бен­но­сти Менандр (если прав­да, что он пере­шел Гипа­нис на восто­ке и про­шел вплоть до Имая); неко­то­рые пле­ме­на он поко­рил сам, дру­гие же — Демет­рий сын Евти­де­ма, царь бак­трий­цев. Они овла­де­ли Пата­ле­ной и так назы­вае­мым цар­ст­вом Сара­оста и Сигер­диды на осталь­ном побе­ре­жье. Вооб­ще Бак­три­а­на, гово­рит Апол­ло­дор, явля­ет­ся кра­сой целой Ари­а­ны. И более того, бак­трий­ские цари рас­про­стра­ни­ли свою дер­жа­ву вплоть до серов и фри­нов. (Strab. XI, XI, 1; пер. Г. А. Стратановского под общей редакцией С. Л. Утченко).

Как видим, в этом отрывке упоминается Менандр, один из двух главных героев «Вопросов Милинды», как видный государь Греко-Бактрийского Царства, сумевший затем отвоевать северную часть Индии и заметно прирастить свое государство территориально. По греческим историческим свидетельствам, новой столицей греко-бактрийской империи после их успешных походов на Индию становится Таксила. В качестве иллюстрации рассмотрим описание Филостратом (Φλάβιος Φιλόστρατος, 170 – 247 гг. н.э.) того, как Аполлоний Тианский (Ἀπολλώνιος ὁ Τυανεύς, 1 г. н. э. – 98 г. н. э.) посетил Таксилу, столицу «Индийского царства». Там он якобы увидел храмы греческого образца и барельефы о подвигах Александра Македонского в Индии:

После того как путешественники переправились через реку, назначенный наместником проводник повел их прямым путем к Таксиле, где пребывает царь индусов. Обитатели этого края носят одежду из местного льна, плетеные из волокон папируса башмаки, а в случае дождя — также и шапку, а знать наряжается в виссон, и произрастает этот виссон якобы на дереве со стволом, как у белого тополя и с листьями, как у ивы. Аполлонию, по его собственным словам, виссон был приятен своим сходством с привычным ему небеленым холстом. Виссон вывозится из Индии в Египет для многих священных надобностей. Таксила по размеру едва ли уступает Ниневии и превосходно укреплена по образцу греческих городов; именно там и пребывал царь, правивший в то время державою Пора. Перед городскою стеной путешественники увидели храм, сложенный из порфира и высотою пе мепее ста футов, а близ храма —святилище, то ли небольшое само по себе, то ли кажущееся таковым рядом с храмом, но притом окруженное колоннадой и заслуживающее восхищения, ибо стены его были обиты листовою медью и украшены картинами подвигов Пора и Александра: из самородной и черной меди, золота и серебра были изваяны слоны, кони, воины, шлемы и щиты, а копья, стрелы и мечи — целиком из железа. Изображения эти были сходны со знаменитыми работами Зевксида или Полигнота, или Евфранора, столь изощренных в передаче светотени, протяженности, объема и сходства — не хуже, говорят, вышло и тут, притом что сочетание цветов было заменено сочетанием металлов. Да и сама по себе нравственная природа изображений была усладительна, ибо Пор воздвиг святилище после кончины Македонянина, который представлен на картинах побеждающим и спасающим раненого Пора и дарующим ему завоеванную Индию. Рассказывают, что Пор сильно скорбел после смерти Александра, оплакивая его как царя благородного и милосердного, и что при жизни Александра, когда тот уже покинул Индию, Пор хоть и был царем по праву, однако пе повелевал индусами самодержавно и не издавал царских указов, но, как положено добронравному наместнику, все, что делал, делал именем Александра (II, 20)[6].

Удивительнее всего то, что далее Филострат свидетельствует, что индийский государь, правящий из Таксилы, начинает разговор с Аполлонием на хорошем греческом и признается, что имеет эллинское образование, полученное им у отца и дополненное, в последующем, у местных мудрецов (брахманов):

И, женившись на царевне, поселился он [А.Ш.: отец нынешнего царя] возле мудрецов, имея в уделе семь зажиточных деревень, каковые деревни царь дал в приданое за своей сестрой. Я — плод этого союза, и отец, образовав меня прежде по-эллински, затем отправил меня к названным мудрецам еще до достижения принятого возраста — минуло мне тогда лишь двенадцать лет, — а мудрецы воспитали меня, словно свое чадо, ибо ко всякому, кто явит им знание греческого языка, питают они особую приязнь, потому что, по их мнению, такой человек отчасти уже уподобился им (II, 31)[7].

В описании Филострата, для Аполлония Тианского Таксила – бесспорно эллинизированный город. Но и саму Индию Аполлоний воспринимает как достаточно эллинизированный в целом регион. В частности, в индийских селениях якобы встречаются храмы не только с индийскими и египетскими богами, но и с греческими – с изваяниями Афины, Аполлона и Диониса:

А еще оказались на холме кумиры богов, и не только индийских или египетских — тут ничего дивного нет — но и стародавние греческие: то были изваяния Афины Градодержицы и Аполлона Делосского и Диониса Лимнейского, а также и Амиклейского, и множество других, столь же древних, — все эти кумиры были воздвигнуты индийскими мудрецами и почитались на эллинский лад. Обитают мудрецы в самой середине Индии, и на холме у них устроено возвышение, изображающее пуп земли: здесь они возжигают священный огонь, который якобы получают от лучей солнца — и к Солнцу каждый полдень возносят они песнопения [А.Ш.: это явная отсылка к прото-зороастрийскому культу огня, долгое время распространенного на территории Ирана, Азербайджана, Таджикистана – особенно в местах выхода природного газа из под земли, что позволяло иметь там самовозгорающееся пламя] (III, 14)[8].

Любопытно, что все эти античные описания Индии, в первую очередь в контексте царствования греков на индийском севере, вызывали оправданные сомнения у европейских исследователей Нового времени – античные истории об Индии казались во многом мифологическими по сути. Например, представлялось, что Мегасфен и Аполлогий Тианский видели не статуи Диониса и Геракла, а какие-то индийские статуи, которые они ошибочно идентифицировали с греческими. В период британского владычества в Индии (с 1858 по 1947 гг.) европейские исследователи организуют масштабные археологические раскопки, в первую очередь, по местам ожидаемого греческого присутствия на индийском севере. И, тем самым, открывается великолепная возможность научной реконструкции индийской истории и проверки корректности античных авторов в их описании Индии. В итоге, в это время обретается индийская «Троя» – к полному изумлению археологов и историков оказывается, что античные авторы довольно точно описывали индийские реалии. В частности, было обнаружено огромное число статуй греческих богов, выполненных в классическом эллинистическом стиле – к слову, как Дионис, так и Геракл оказались очень популярными божествами, причем изображения греческих богов встречаются вплоть до конца IV в. н.э. Например, в Метрополитен-музее  хранится терракотовое изображение  головы зрелого бородатого мужчины, в волосах которого вплетены виноградные листья, что соответствует классической эллинистической иконографии Диониса, см. Рис. 1. Артефакт найден в Пакистане и датируется IV-V вв н.э. Что касается Геракла, то он был особенно популярен в индийской скульптуре с I по V вв. н.э. Дело в том, что на барельефах он почти всегда сопровождает Будду Шакьямуни как его верный страж, поэтому считается, что Геракл со временем трансформировался в Ваджрапани – бодхисатву-стража, см. Рис. 2.

Важно заметить, что на территории греческого присутствия в Индии, в первую очередь это регион, который теперь условно называется исследователями Гандхара (часть Афганистана и Пакистана, называемая так еще в Ведах), была создана особая школа эллинистической скульптуры и живописи – школа Гандхары, с большинством буддийских изображений, но не только: много также изображений греческих и протозороастрийских богов или богинь (таких как Нана или Нанайя – богиня правосудия у индо-скифов). Фактически именно эта школа создала самый первый канон в изображении Будды и Бодхисаттв, канон, который с отдельными модификациями сохранился как в тибетском, так и в китайском буддийском искусстве до сих пор. Однако ряд канонических буддийских изображений Гандхары не получили затем продолжения в буддийском искусстве Китая и Тибета. Хороший пример иконы, которая не сохранилась – Бодхисаттва Майтрея, см. Рис. 3. В Гандхаре он изображался с явным греческим влиянием – поза Аполлона и элементы греческой одежды.

Рис.1. Голова Диониса (бога вина и божественного опьянения). Культура: Гандхара. Дата: IV – V вв. н.э. Материал: терракота. Размеры: высота 24,1 см; ширина 17,8 см; толщина 16,5 см. Музейный номер: 1979.507.2, Метрополитен-музей. Изображение взято со страницы https://www.metmuseum.org/art/collection/search/38226

Рис. 2. Фрагмент барельефа с изображением Ваджрапани (Геракла) и других фигур, сопровождающих Будду. Культура: Гандхара. Дата: II – III вв. н.э. Материал: песчаник. Размеры: высота 54 см; ширина 25 см; толщина 7,5 см. Музейный номер: 1979.507.2, Британский музей. Изображение взято со страницы

https://www.britishmuseum.org/research/collection_online/collection_object_details/collection_image_gallery.aspx?partid=1&assetid=521554001&objectid=246720#more-views

 

Рис.3. Статуя стоящего Бодхисаттвы Майтрейи (Будды будущего). Культура: Гандхара. Дата: III в. н.э. Материал: камень. Размеры: высота 163,2 см; ширина 53,3 см; толщина 20,3 см. Музейный номер: 1991.75, Метрополитен-музей. Изображение взято со страницы https://www.metmuseum.org/art/collection/search/38474

Искусство Гандхары стала исторически первой индоарийской школой скульптуры и живописи. Поэтому довольно курьезно, что самые ранние изображения богов в индоарийской культуре были эллинистическими и изображались чаще именно греческие боги. Стоит отметить, что в цивилизации долины Инда (III – I тыс. до н.э.) было довольно много скульптурных изображений, особенно из терракоты. Но сама культура долины Инда, скорее всего, не была индоарийской. Все ее изображения характерны для позднего неолита – зооморфные символы на сосудах и чашах, терракоты буйволов и терракоты женщин с обнаженной большой грудью. Мы не находим, например, образа царя. Тем не менее, образы «Ригведы» (самого раннего литературного произведения индоариев) определенно очень далеки от неолита и изображений цивилизации долины Инда и характерны именно для начала железного века – чаще всего это образы царя, его дружины и их захватнических походов. Таким образом, если мы говорим об индоариях, то мы не можем считать искусство цивилизации долины Инды первой формой индоарийского изобразительного искусства. Первой такой формой стала именно школа Гандхары.

 В результате археологических раскопок в Индии было обнаружено два города, служивших столицами греческой империи в Индии: Ай-Ханум (скорее всего, это Александрия Бактрийская) и Таксила. Место раскопок Ай-Ханум находится в провинции Тохар в Афганистане. Раскопки начаты в 1964 г. Обнаружен укрепленный город. В нем располагался классический греческий театр в 84 м. в диаметре и 35 рядами сидений для простых зрителей и тремя ложами для правителей, что позволяло вмещать  4000 – 6000 людей одновременно. В городе также был построен гимназий 100 на 100 метров, один из крупнейших в античном мире. На одной из колонн гимназия выгравировано посвящение Гермесу и Гераклу на греческом. Город просуществовал с III по II вв. до н.э. Затем город был оставлен, следов разрушения нет. По многим косвенным данным, Ай-Ханум можно идентифицировать с первой столицей Греко-Бактрийского Царства, упомянутого в античных источниках.    

Со II в. до н.э. греки переносят столицу своего государства в Таксилу (ныне провинция Пенджаб, Пакистан). Предположительно, это произошло в правление Менандра. В то время как Ай-Ханум – классический греческий город без внешних культурных влияний, Таксила уже очень синкретична. Большинство архитектурных объектов в ее округе – и вовсе буддийские храмы или ступы, но с эллинистическими элементами, например Ступа Джинан Вали Дхери (Рис. 4), а также Великая Ступа Таксилы (Рис. 5, 6). Заметим, что рядом с Великой Ступой Таксилы находят много монет греческих царей Индии II в. до н.э., что предположительно датирует ее временем жизни Менандра.

Рис.4. Общий вид на главную ступу Джинан Вали Дхери («Курган Джиннов») около Таксилы. Часть монастырского комплекса не позднее V в н.э. Стены объектов декорированы псевдоколоннами в эллинистическом стиле. Фотографию сделал пакистанский археолог др. Садид Ариф,  размещена с его разрешения.

Рис.5. Изображение стоп Будды внутри комплекса Великой Ступы Таксилы (Ступы Дхармараджики). Фотографию сделал пакистанский археолог др. Садид Ариф,  размещена с его разрешения.

Рис.6. Общий вид на Великую Ступу Таксилы. Это одна из древнейших буддийских ступ в мире, примерно II в. до н.э. – время правления Минендра I Спасителя. Фотографию сделал пакистанский археолог др. Садид Ариф,  размещена с его разрешения.

В таком контексте обретения индийской «Трои» к концу XIX в., совершенно ясно, почему «Вопросы Милинды» вызвали такой небывалый интерес у европейских исследователей индийской культуры уже с конца  XIX в. Ведь данный документ – редчайшее упоминание о греческом владычестве в Индии, бережно сохраненное в буддийской традиции.

Некоторые палийские свидетельства о царстве Менандра

Заметная особенность индийской культуры – огромный разрыв между описаниями классических текстов на санскрите и данными археологии. С одной стороны, имеется множество псевдоисторических описаний, таких как «Махабхарата», которые совершенно не подтверждены археологически. С другой стороны, научные исторические данные, полученные в результате археологических раскопок и последующей реконструкции событий на их базе, не имеют никаких параллелей в классической литературе на санскрите. Например, совершенно не ясно, почему в изображениях школы Гандхары Будда Шакьямуни часто сопровождается Купидонами (Амурами) – греко-римскими богами любви в образе (полу) голых малышей с крылышками, Рис. 7, 8. Какая буддийская тантра могла быть у этих изображений?

Рис.7. Крылатые Купидоны, несущие победный венок над Буддой Шакьямуни. Культура: Гандхара. Дата: III в. н.э. Техника: живопись. Музейный номер: MG21810 Музей Гиме, Франция. Место обнаружения: Тапа Калан, Хадда, Афганистан. Изображение взято со страницы

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:CupidsAndBuddha.JPG

Рис.8. Стела со сценами истории жизни Будды Шакьямуни и играющими Купидонами. Культура: Гандхара. Дата: III в. н.э. Материал: камень. Размеры: высота 118 см; ширина 13 см; толщина 8,5 см. Музейный номер: G-109, Лахорский музей, Пакистан. Место обнаружения: провинция Пахтунхва, Пакистан. Изображение взято со страницы

http://www.lahoremuseum.gov.pk

Тем не менее, в случае буддийской традиции на палийском языке феномен греко-буддизма Гандхары подтверждается именно текстологически и подтверждается разными документами. Это доказывает аутентичность «Вопросов Милинды» – в том смысле, что текст действительно создан в Гандхаре. На санскрите практически нет утверждений о греках в контексте принятия ими буддизма. В противоположность этому, в «Махавамсе» («Великой хронике Шри-Ланки»), составленном на пали предположительно в V – VI вв. н.э., о греках (yona) говорится множество раз и всякий раз почтительно как о правоверных буддистах. В частности, в данной хронике Цейлона дается история буддизма времен правления Ашоки (это ок. 268 г. до н.э. – 232 г. н.э.). Ашока (Aśoka) – великий император Империи Маурья, внук Чандрагупты Маурья и, вероятно, греко-македонянки, дочери Селевка (она была выслана Селевком в качестве невесты для Чандрагупты в Паталипутру для заключения династического брака между царями Империи Селевкидов и Империи Маурья), поэтому греко-македонские корни Ашоки вполне вероятны. В хронике говорится, что Ашока поддержал  Моггалипутту-Тиссу (Moggaliputta-Tissa, ок. 327 г. до н.э. – 247 г. н.э.), своего советника и духовного наставника, в организации Третьего Буддийского Собора и для этого разослал монахов в разные страны, среди которых упоминаются такие страны, как Yona (Греко-Бактрия), Kasmīra (Кашмир) и Gandhāra (Гандхара) – именно в этих трех регионах и правили греки во II в. до н.э., в частности был царем Менандр, во времена же Ашоки греки располагались главным образом в Yona:

1.

Thero moggaliputto so, jinasāsana jotako;

Niṭṭhāpetvāna saṃgītiṃ, pekkhamāno anāgataṃ.

2.

Sāsanassa patiṭṭhānaṃ, paccantesu avekkhiya;

Pesesi kattike māse, tete there tahiṃ tahiṃ.

3.

Theraṃ kasmīragandhāraṃ, majjhantikamapesayi;

Apesayī mahādeva-ttheraṃ mahisamaṇḍalaṃ.

4.

Vanavāsiṃ apesayi, theraṃ rakkhitanāmakaṃ;

Tathā’parantakaṃ yona-dhammarakkhitanāmakaṃ.

5.

Mahāraṭṭhaṃ mahādhamma-rakkhitatthera nāmakaṃ;

Mahārakkhita theraṃ taṃ, yona lokamapesayi.

6.

Pesesi majjhimaṃ theraṃ, himavantapadesakaṃ;

Suvaṇṇabhūmiṃ there dve, soṇamuttara meva ca.

7.

Mahāmahindattheraṃ taṃ, thera iṭṭiyamuttiyaṃ;

Sambalaṃ bhaddasālañca, sake saddhivihārike.

8.

Laṃkādīpe manuññamhi, manuññaṃ jinasāsanaṃ;

Patiṭṭhāpetha tumhe’ti, pañca there apesayi

(Mahāvaṃsa, Dvādasama pariccheda, Nānādesapasādo 1 – 8).

В то время как Моггалипутта, светоч учения Победителя, завершил [третий] Собор, и заглянул в будущее, и там он узрел основание учения в соседних странах, в месяц каттика он отослал учителей, одного в одно место, иного в иное.  Учитель Маджхантика [Majjhantika] был отослан в Кашмир и Гандхару [kasmīragandhāra], учитель Махадева [Mahādeva] – в Махисамамдалу [Mahisamaṇḍala]. В Ванавасу [vanavāsa] он послал учителя по имени Раккхита [Rakkhita], а в Апарантаку [aparantaka] Грека по имени Дхаммараккхита [Dhammarakkhita], в Махараттху [mahāraṭṭha] – учителя по имени Махадхаммараккхита [Mahādhammarakkhita], а учителя Махараккхиту [Mahārakkhita] он послал в Страну Греков [yona loka]. Он послал учителя Маджхиму [Majjhima] в Страну Гималаев [himavantapadesaka], а в Суваммабхуми [Suvaṇṇabhūmi] он послал учителей Сама [Soṇa] и Уттара [Uttara]. Великого учителя Махинду [Mahinda], учителей Иттхию [Iṭṭhiya], Уттию [Uttiya], Самбалу [Sambala] и Бхаддасалу [Bhaddasāla], учеников Махинду, этих пяти монахов он отослал с напутствием: «Вы станете основателями прекрасного учения Победителя на прекрасном Острове Ланка [laṃkādīpe]».

Данная цитата особенно интересна в связи с упоминанием «Грека (yona) по имени Дхаммараккхита» – ведь он упоминается среди патриархов буддизма, главных религиозных лидеров времени Ашоки (III в. до н.э.). Это довольно рано, поскольку греки массово приходят в индийские регионы только после успешной военной кампании Александра Македонского в 326 г. до н.э., а для того, чтобы стать патриархом новой религии, нужна была очень высокая инкультурация в индийское общество.

Далее в хронике рассказывается, что миссия Махараккхиты была особенно успешной среди греков Греко-Бактрии:

39.

Gantvāna yonavisayaṃ, so mahādhammarakkhito isi;

Kāḷakārāma suttantaṃ, kathesi janamajjhago.

40.

Pāṇasata sahassāni, sahassāni ca sattati;

Maggaphalaṃ pāpuṇiṃsu, dasa sahassāni pabbajuṃ.

(Mahāvaṃsa, Dvādasama pariccheda, Nānādesapasādo 39 – 40).

Мудрец Махараккхита, который был отослан в Страну Греков [yonavisaya], доставил ее жителям «Калакараму-суттанту» [А.Ш.: скорее всего речь идет о Kāḷakārāmasutta, Catukka Nipāta]. Сто семьдесят тысяч живых существ достигли награды на пути [освобождения], десять тысяч получили паббаджа.

Есть еще одно важное свидетельство в «Махавамсе» о греках, исповедующих буддизм,  и их огромном духовном влиянии на буддийские общины. Это история о том,  как один сингальский царь Шри-Ланки, называемый Дуттхагамами (Duṭṭhagāmaṇī) или Гамами Абхайя (Gāmaṇī Abhaya), который правил с 101 г. до н.э. по 77 г. до н.э. или с 161 г. до н.э. по 137 г. н.э. (и тогда он был современником Менандра), решил однажды установить Великую Ступу (пали: thūpa), которая теперь известна как Руванвелисея Дагоба (II или I вв. до н.э.), и для того, чтобы отпраздновать праздник, посвященный открытию этой Ступы, он пригласил много сотен тысяч представителей буддийских общин из разных стран, включая Kasmīra (Кашмир), Alasanda (греческий город Александрия, столица Греко-Бактрии, скорее всего это место раскопок Ай-Ханум), Pallavabhogga (Вильгельм Гейгер считает, что это Персия, но это, скорее всего, Маргиана, регион в сегодняшнем Афганистане и Туркменистане):

30.

Thero’ sīti sahassāni, bhikkhū ādāya āgamā;

Rājagahassa sāmantā, indagutto mahāgaṇī.

31.

Sahassāni’sipatanā, bhikkhūnaṃ dvādasā’diya;

Dhammaseno mahāthero, cetiyaṭhānamāgamā.

32.

Saṭṭhibhikkhusahassāni, ādāya idhamāgamā;

Pīyadassī mahāthero, jetārāma vihārato.

33.

Vesālī mahāvanato, theroru buddharakkhito;

Aṭṭhārasa sahassāni, bhikkhū ādāya āgamā.

34.

Kosambī ghositārāmā, theroru dhammarakkhito;

Tiṃsabhikkhusahassāni, ādāya idha āgamā.

35.

Ādāyujjenīyaṃ thero, dakkhiṇa girito yati;

Cattārīsa sahassāni, agoru saṅgharakkhito.

36.

Bhikkhūnaṃ satasahassaṃ, saṭṭhasahassāni cā’diya;

Pupphapure’sokarāmā, thero mittiṇṇa nāmako.

37.

Duve satasahassāni, sahassāni asīti ca;

Bhikkhū gahetvānu’ttiṇṇo, thero kasmiramaṇḍalā.

38.

Cattārīsata sahassāni, sahassāni ca saṭṭhi ca;

Bhikkhū pallavabhogamhā, mahādevo mahāmatī.

39.

Yonanagarā’lasandāso, yona mahādhammarakkhito;

Thero tiṃsa sahassāni, bhikkhū ādāya āgamā.

40.

Vañjhāṭavivattaniyā, senāsanā tu uttaro;

Thero saṭṭhisahassāni, bhikkhū ādāya āgamā.

41.

Cittagutto mahāthero, bodhimaṇḍavihārato;

Tiṃsa bhikkhusahassāni, ādiyitvā idhāgamā.

42.

Candagutto mahāthero, vanavāsapadesato;

Āgāsīti sahassāni, ādiyitvā yatī idha.

43.

Sūriyaguttomahāthero, kelāsamhā vihārato;

Channavuti sahassāni, bhikkhūādāya āgamā.

44. 44.

Bhikkhūnaṃ dīpavāsinaṃ, āgatānañca sabbaso;

Gaṇanāya paricchedo, porāṇehi na bhāsito.

(Mahāvaṃsa, Ekūnatiṃsatima pariccheda, Thūpārambho 30 – 44).

С восемью тысячами монахов из области Раджагаха [rājagaha] прибыл учитель  Индагутта (Indagutta), глава великой школы. Из Исипатаны [isipatana] прибыл великий учитель Дхаммасена [Dhammasena] с двенадцатью тысячами монахов на место поломничества. С шестьюдесятью тысячами монахов прибыл сюда великий учитель Пиядасси  [Piyadassi] из монастыря Джетарама [jetārāma-vihāra]. Из Махавана [mahāvana], что в Весали [vesālī], пришел учитель Урубуддхаракхита [Urubuddharakkhita] с восемнадцатью тысячами монахов. Из Гхоситарамы [ghositārāma], что в Косамби [kosambī], пришел учитель Урудбаммараккхита [Urudbammarakkhita] с тридцатью тысячами монахов. Из Даккхимагири [Dakkhiṇāgiri], что в Уджени [Ujjenī], пришел учитель Урусамгхараккхита [Urusaṃgharakkhita] с сорока тысячами монахов. Со стошестьюдесятью тысячами монахов пришел учитель по имени Миттимма [Mittiṇṇa] из Асокарамы [asokārāma], что в Пуппхапуре [pupphapura]. Из Cтраны Кашмира [kasmiramaṇḍalā] прибыл учитель Утимма [Utiṇṇa], который привел с собой двести восемьдесят тысяч монахов. Мудрый Махадева [Mahādeva] пришел из Паллавабхогги [pallavabhogga] с четырьмястами тысячами монахов, а из Александрии Города Греков [yonanagarā’lasandāso] прибыл учитель Грек Махадхаммараккхита [Yona Mahādhammarakkhita] с тридцатью тысячами монахов. Из своего жилища по дороге через лесистые горы Виньжха [viñjhā] пришел учитель Уттара [Uttara] с шестьюдесятью тысячами монахов. Великий учитель Читтагутта [Cittagutta] прибыл сюда из монастыря Бодхимамда  [bodhimaṇḍa-vihāra] с тридцатью тысячами монахов. Великий учитель  Чандагутта [Candagutta] пришел сюда из страны Ванаваса [vanavāsa] с восемью тысячами монахов. Великий учитель Суриягутта [Suriyagutta] прибыл из великого монастыря в Келасе [kelāsa-vihāra] с девяностошестью тысячами монахов. Что касается численности монахов, обитающих на острове, которые явились со всех сторон, то история о ней умалчивает.

Итак, в этом повествовании мы знакомимся с историей о прибытии тридцати тысяч монахов из Греко-Бактрии во главе с учителем «Греком Махадхаммараккхитой» для участия в церемонии открытия Великой Ступы на Цейлоне. Мы должны принять во внимание, что Дуттхагамами, царь Шри-Ланки, организовавший данный фестиваль, был, возможно, современником Менандра, царя Греко-Бактрийского Царства, которое в период его правления разрослось до Греко-Индийской Империи. Благодаря монетам и иным археологическим данным, мы знаем, что Менандр, как и большинство эллинизированной элиты Греко-Бактрии, к тому времени определенно начал исповедовать буддизм, сохраняя и пропагандируя также отдельные культы греческих богов – в первую очередь, Зевса, Афины, Аполлона, Геракла, Диониса, Тюхе.

Если мы доверяем «Махавамсе», то греки Греко-Бактрии, исповедующие буддизм, наверняка могли оказывать влияние на буддистов Шри-Ланки (вибхаджйавадинов) уже с III в. до н.э. – со времени правления Ашоки. Поэтому «Вопросы Милинды» могут, действительно, быть итогом такого культурного взаимовлияния с Гандхарой – во времена Менандра, как мы видим, греки активно общались с буддийскими монахами Цейлона.

Сакральным языком буддистов Шри-Ланки был пракрит пали, в то время как сакральным языком буддистов Гандхары был пракрит гандхари. Согласно все той же «Махавамсе», считается, что впервые канон буддийских писаний на палийском языке – так называемый Палийский Канон – был принят на Четвертом Буддийском Соборе, который был созван по личному распоряжению царя Цейлона,  Ваттагамами Абхайи (Vaṭṭagāmaṇi Abhaya, правившего островом с 29 по 17 г. до н.э.):

101.

Vihārapariveṇāni, ghaṭābaddhe akārayi;

‘‘Paṭisaṅkharaṇaṃ evaṃ, hessatīti vicintiya.

102.

Piṭakattayapāḷiñca, tassa aṭṭhakathampi ca;

Mukhapāṭhena ānesuṃ, pubbe bhikkhū mahāmati.

103.

Hāniṃ disvāna sattānaṃ, tadā bhikkhū samāgatā;

Ciraṭṭhitatthaṃ dhammassa, potthakesu likhāpayuṃ.

(Mahāvaṃsa, Tettiṃsatima pariccheda, Dasarājako 101 – 103).

Он [А.Ш.: Ваттагамами Абхайя] построил кельи монастыря так, что большее их число было соединено между собой, потому что он размышлял: «Таким образом, их можно будет сохранить». Текст всех трех Питак [А.Ш.: разделов Палийского Канона], а также Аттхакатха [А.Ш.: дополнение к Палийскому Канону в виде базовых комментариев к нему] собрали самые мудрые монахи – собрали то, что ранее передавалось лишь устно. Поскольку они узрели, что народ отпадает [от учения], монахи собрались вместе и записали все в книгах для того, чтобы удержать истинное учение.

Это событие традиционно называется Четвертым Буддийским Собором, который состоялся на острове Цейлон в I в до н.э. Тем не менее, известно, что был еще один Четвертый Буддийский Собор, который имел место в совершенно другой части Азии, намного севернее – в Кашмире, в I или II вв. н.э. Данный собор был созван Канишкой Великим (Kaniṣka, Κανηϸκε, его царствование приходится на период, который лежит где-то в интервале с 90 по 140 гг. н.э.), императором Империи Кушан (Kuṣāṇa), территории которой в период расцвета могущества со II по III вв. н.э. охватывали Афганистан, Пакистан, Таджикистан и весь Север Индии вплоть до Матхуры, а временами и до Варанаси:

В последующем царь Канишка и почтенный Паршвика [Pārśvika], созвав Собор из пятисот святых и мудрецов в cтране Кашмир [kaśmīr], утвердили Вибаcху-шастру [Vibāshā Śāstra][9].

Политический центр Империи Кушан располагался в Гандхаре, а сама политическая элита этой империи оставалась крайне эллинизированной[10] – например, греческие боги постоянно чеканились на монетах империи наравне с прото-зороастрийскими и буддийскими изображениями, а от греческого языка как государственного языка империи отказались только в 127 г. н.э. и отказались в пользу бактрийского языка – условное обозначение одного из древнеиранских языков, который восстанавливается по фрагментам рукописей и надписям Афганистана и Пакистана со II по IX вв. н.э. На территории мест раскопок Бактрии и Гандхары найдены многочисленные фрагменты буддийских рукописей, датируемых с I по V вв. н.э. и написанных чаще только на двух языках: на гандхари шрифтом кхароштхи и на бактрийском языке специальной модификацией греческого шрифта, получившей условное название греко-бактрийское письмо. Есть еще фрагменты на гибридном санскрите, но они появляются позже и написаны шрифтом брахми.

Таким образом, мы можем предположить, что во время Четвертого Буддийского Собора в Кашмире был принят Гандхарский Канон (как параллельный Палийскому Канону) – канон буддийских писаний на гандхарском языке, это были базовые тексты буддизма махаяны. Данный канон не сохранился. Большинство его документов были позднее переведены на санскрит и отредактированы. Так,  при династии Гуптов (III – VI вв. н.э.) была осуществлена первая такая редакция текстов махаяны и уже после этой редакции они вошли в первые версии Китайского Канона. Но более масштабная редакция книг махаяны была осуществлена при династии Пала (VIII – XII вв. н.э.). И китайские переводы, а затем тибетские именно этих текстов легли в основу Китайского Канона XII – XIII вв. н.э. (Zhaocheng Jin Tripitaka, 趙城金藏) и позже Тибетского Канона XIV в. н.э.

Археологические свидетельства о царстве Менандра

Менандр I Спаситель управлял довольно значительными территориями: Арахозия, Гандхара, Пенджаб, Матхура (современные Афганистан, Пакистан и ряд северных регионов Индии)[11]. Следует заметить, что греческие кланы и династии управляли Бактрией с самого начала успешной кампании в Индии Александра Македонского – т.е. с 326 г. до н.э. Вначале они управляли страной как сатрапы царей Империи Селевкидов. Затем около 250 г. до н.э. Диодот I  Спаситель (Διόδοτος Α' ὁ Σωτήρ, ок. 285 – ок. 239 гг. до н.э.), губернатор Селевкидов провинции Бактрии, провозглашает независимость своего государства. И греки начинают управлять страной как полноценные цари. С этого времени греки активно наращивают свое влияние на Севере Индии, подчиняя себе все новые территории. Примерно с 130 г. до н.э. греческие кланы в основном оставляют Бактрию, свою родину, и поселяются, главным образом, в Гандхаре, где была новая столица их империи – Таксила. В конце своей славной истории в Индии греческие династии контролируют только Восточный Пенджаб и, возможно, Стратон III (Στράτων G΄) становится последним государем, правящим в Индии с ок. 25 г. до н.э. по 10 г. н.э. или даже чуть позже. Таким образом, время Менандра стало точкой кульминации греческой власти в Индии – власти, которая продлилась примерно 336 лет.

Самый ранний индийский источник, в котором упоминаются греки – «Эдикты» Ашоки, императора Маурья. Стоит отметить, что эти «Эдикты» были изданы на трех языках: (а) пракрит, близкий палийскому языку, как священный язык «дхаммы» (буддийской религии), (б) арамейский, поскольку этот язык еще сохранял статус языка международного общения на Севере Индии после 100 лет владычества там ахеменидов, для которых арамейский был главным государственным языком среди ряда официальных языков империи, (в) греческий, так как этот язык быстро отвоевал себе позиции международного языка Севера Индии. Отмечу, что эдикты на пракрите были написаны разным шрифтом. На Севере Индии – шрифтом кхароштхи (модификация арамейского письма), южнее – шрифтом брахми (также возник под влиянием семитских алфавитов). Брахми в последующем вытеснил кхароштхи и стал прообразом всех базовых шрифтов Индии и Тибета. 

В этих «Эдиктах» утверждается, что греки приняли буддизм («любимые богами постановления дхаммы») вместе со многими другими неиндоарийскими народами, такими как камбоджи (ираноязычный народ, который в последующем перешел на индоарийский язык, и теперь составляет особую касту в северных штатах Индии) и народ Андхра-Прадеш (дравидийский народ с базовым языком телугу).

В селении Чегель Зина в Кандагаре, Афганистан, была обнаружена любопытная надпись на камне – фрагменты «Эдиктов» Ашоки параллельно на греческом и арамейском. Греческий текст надписи:

δέκα ἐτῶν πληρη[....]ων βασι[λ]εὺς

Πιοδασσης εὐσέβεια[ν ἔδ]ε[ι]ξεν τοῖς ἀν-

θρώποις, καὶ ἀπὸ τούτου εὐσεβεστέρους

τοὺς ἀνθρώπους ἐποίησεν καὶ πάντα

εὐθηνεῖ κατὰ πᾶσαν γῆν καὶ ἀπέχεται

βασιλεὺς τῶν ἐμψύχων καὶ οἱ λοιποὶ δὲ

εἲ τινες ἀκρατεῖς πέπαυνται τῆς ἀκρα-

σίας κατὰ δύναμιν, καὶ ἐνήκοοι πατρὶ

καὶ μητρὶ καὶ τῶν πρεσβυτέρων παρὰ

τὰ πρότερον καὶ τοῦ λοιποῦ λῶιον

καὶ ἄμεινον κατὰ πάντα ταῦτα

ποιοῦντες διάξουσιν.[12]

Десятью годами своего правления царь [βασιλεὺς] Пиодассес [А.Ш.: Ашока] всем людям продемонстрировал благочестие [А.Ш.: пракритское слово «дхамма» переведено греческим εὐσέβεια, благочестие]. И тем самым он сделал людей более благочестивыми. И все стало процветать во всем мире. И царь стал воздерживаться от [поедания] живых существ, и, как следствие, другие люди и все, кто [был] охотниками и рыболовами царя, перестали добывать таким образом еду, а те, кто [царю] не подчинялся, также прекратили, насколько это возможно, при отсутствии над ними контроля, и [люди] стали послушными отцу и матери и старшим, как это было раньше. И в будущем, следуя всем этим вещам, они будут жить более благочестиво и лучше, чем раньше.

Арамейская часть надписи:

שנן 10 פתיתו עביד זי מראן פרידארש מלכא קשיטא מהקשט

מן אדין זעיר מרעא לכלהם אנשן וכלהם אדושיא הובד

ובכל ארקא ראם שתי ואף זי זנה כמאכלא למראן מלכא זעיר

קטלן זנה למחזה כלהם אנשן אתהחסינן אזי נוניא אחדן

אלך אנשן פתיזבת כנם זי פרבסת הוין אלך אתהחסינן מן

פרבסתי והופתיסתי לאמוהי ולאבוהי ולמזישתיא אנסן

איך אסרהי חלקותא ולא איתי דינא לכלהם אנשיא חסין

זנה הותיר לכלהם אנשן ואוסף יהותר.

В течение десяти лет свершалось покаяние нашим господином, Приядаршем [А.Ш.: Ашокой], царем, указывающим [מהקשט] прямой путь [קשיטא] [А.Ш.: в арамейской версии «дхамма» передается, скорее всего, как прямой путь]. С того времени уменьшилось зло всех людей [klhm ’nšn], и [царь] прекратил все конфликты. И основание [štī] возникло по всей земле [wbkl ’rq’]. И, кроме прочего, это стало касаться [добывания] пищи: для нашего господина, царя, перестали убивать [животных]. Увидев это, все люди перестали [также делать это]. И был наложен запрет на людей, которые [iz] ловили живых существ [zwny]. Таким образом, те, кто был связан, прекратили быть связанными. И стали послушны  своей матери и отцу, и старшим людям как проявлению над ними судьбы. И судебный закон [dīn’a] не существует в отношении любого, кто силен. Это помогло всем людям и принесло им пользу.

Данные фрагменты интересны, прежде всего, тем, что они не подстрочники ни пракритской версии, ни друг друга. Автор каждого текста на трех разных языках по-разному выражал мысль – адресуя ее совершенно разным аудиториям: индийской (пракрит «Эдиктов» Ашоки), иранской (арамейский) и эллинистической (греческий). Так, в арамейском тексте даже есть намек на то, что при Ашоке перестало действовать уголовное право – именно такое прямое значение арамейского слова dīn’a. Замечу, что в аккадском однокоренное слово dinu имеет такое же значение – вершить уголовный процесс в соответствие с уголовным кодексом. Смысл послания в арамейском фрагменте в том, что уголовное право стало ненужно.

На основании всех фрагментов надписей времени Ашоки, а также надписей времен последующих царей династии Маурья известно, что клан Маурья исповедовал либо буддизм, либо джайнизм. Например, внук Ашоки, Сампрати (Samprati, правил с 224 по 215 г. до н.э.) из двух господствующих религий того времени, скорее всего, отдавал предпочтение уже джайнизму. Так, на месте раскопок джайнистского монастыря в Ваддамане, штат Андхра-Прадеш, Индия, обнаружена короткая надпись: sampativihara («монастырь, посвященный Сампрати»), датируемая I в н.э.[13]

Империя Маурья была очень могущественной. О чем свидетельствует огромное количество медных и серебряных монет этой династии, которые находят по всей Индии. Монеты интересны их уникальным исполнением, которое характерно в античности только для Индии – они в своем подавляющем большинстве прямоугольной формы, близкой кадратной, без каких-либо надписей, но с разным сочетанием выбитых на них символов, см. Рис. 9. Символы совершенно разного вида, но зачастую в этих символах читаются скорее буддийские значения: колесо учения, древо бодхи, под которым Будда, обрел просветление и т.д. 

Рис. 9. Одна каршапана серебра Империи Маурья, скорее всего времен Сампрати, внука Ашоки Великого. Аверс: пять официальных символов империи, включая символ горы, состоящей из трех арок (слева вверху). Этот символ имеет значение любо горы Меру, либо ступы. В такой же иконографии символ до сих пор используется среди буддистов Бирмы. Реверс: два неофициальных символа места чеканки монеты. Материал: серебро. Вес: 1,7 гр. Размер: 16 x 13,5 мм. 

Правление династии Маурья с политическим центром в области Магадхи (долина Ганги) прервалось в результате вероломного убийства ее последнего представителя – Брихадратхи Маурья (Brihadratha Maurya, правил в период ок. 187 –180 гг. до н.э.), совершенное его полководцем – Пушьямитрой Шунга (Puṣyamitra Śuṅga), который в свою очередь стал основателем новой династии – Шунга. Пушьямитра был из варны брахманов. Правил он примерно с 185 по 151 гг. до н.э. В Империи Шунга продолжали чеканить монеты образца Маурья, но с более ограниченным числом используемых символов. Чаще всего это слон, свастика, древо бодхи, а также гора, состоящая из трех арок, см. Рис. 10.

 

Рис. 10. Один какани меди Империи Шунга (ок. 187 – 78 гг. до н.э.). Аверс: (а) справа вверху изображен слон, смотрящий влево, (б) перед слоном – знак шрифта брахми ma или перевернутая голова быка (скорее индуистский символ), (в) слон стоит на штандарте бога Индры (indradhvaja), (г) а слева внизу – изображение свастики. Реверс: (а) слева вверху – гора из трех арок, как на монетах Маурья, (ii) слева внизу – пустой крест, (iii) сверху есть также опять символ шрифта брахми ma или голова быка, повернутая в сторону, (iv) справа – дерево с тремя листьями, растущее из решетки – еще один символ, который до сих пор встречается в буддийском искусстве Бирмы. Материал: литая медь. Вес: 1,7 гр. Размер: 16 x 13,5 мм.

В Империи Шунга появляются самые ранние материальные свидетельства индуизма – такие, как надписи и изображения, в которых уже недвусмысленно видны образы данной религии, в частности в артефактах Шунга хорошо прослеживается ранний вишнуизм. Стоит отметить, что индуизм, таким образом, в своем многообразии складывается не только после брахманизма (религии «Вед»), но уже и после раннего буддизма и джайнизма. Так, одна из самых ранних вишнуитских (вайшнавских) надписей была выгравирована на Столбе Гелиодора, установленном примерно в 113 г. до н.э. в Видише, Беснагар, Индия. Данный столб был даром Гелиодора – главы дипломатической миссии от Антиалкида Победоносного (Ἀντιαλκίδας ὁ Νικηφόρος, правившего Греко-Индийской Империей из своей столицы Таксила в период ок. 115 – 95 гг. до н.э.). Эта миссия была развернута при дворе Бхагадхадры (Bhāgabhadra) – царя Империи Шунга. Первая часть надписи гласит:

[De]vadevasa V[ã][sude]vasa garudadhvaje ayam

kãrit[e] i[a?] Heliodorena bhãga-

vatena Diyasa putrena Ta[khkha]silãkena

Yonadûtena ãgatena mahãrãjasa 

Amtalikitasa upa[m]tã sakãsam raño

Kãsîput[r]asa Bhãgabhadrasa trãtãrasa

vasena ca[tu]dasena rãjena vadhamãnasa[14]

Данный столп Гаруды, посвященный Васудеве, богу богов, был установлен здесь Гелиодором [Heliodorena], Бхагаватой, сыном Диона [Diyasa], из Таксилы, греческим послом, пришедшим от Великого Царя Антиалкида [Amtalikitasa] к царю Кашипутре Бхагабхадре [Kãsîputra Bhãgabhadra], Спасителю, процветающему в его четырнадцатом году правления.

Здесь обращает на себя внимание то, что титул императора Шунга – «Спаситель» (trãtãrasa) – заимствован им у греческих царей Индии, в частности – у Менандра, который также был «Спасителем» (Σωτήρ на греческом и tratarasa на гандхари).

Вторая часть надписи Столба Гелиодора:

trini amuta-pãd[ã]ni [i][me?] [su]anuthitãni 

neyamti sva[gam] dam[e] cãga apramãda[15]

Три шага к бессмертию, если им правильно следовать, приводят к небу: контроль, щедрость и внимание.

Стандарты индийских монет Маурья и Шунга, особенно, что касается используемых на них буддийских или индуистских символов, задали своеобразный канон античных монет Индии в целом. Эти стандарты повлияли также на монеты, которые чеканили в Индии греческие цари. Так, греческие монеты часто стали квадратной формы, а иногда на них даже появлялись буддийские символы Маурья. Например, медные или бронзовые монеты Менандра чаще были именно квадратной формы, см. Рис. 11 – 14. Монеты одного номинала, которые чеканились в разных местах, отличались несколько рисунком и имели разные монограммы – сравните Рис. 12, 13, 14 монет одного номинала, но из разных городов. Особой популярностью на монетах греческих царей Индии пользовались изображения Геракла – либо его самого, либо его булавы. Если на монетах изображали слона, то исключительно в иконографии монет Селевкидов. Отличный пример – сравнение изображения головы слона на халке Менандра (Рис. 12, 13, 14) и изображения головы слона на монетах царя Империи Селевкидов – Деметрия I Спасителя (Δημήτριος Α` Σωτήρ), который правил в период ок. 161 – 150 гг. до н.э. и был, тем самым, современником Меандра (Рис. 15). Мы видим практически идентичный образ слона.

Рис. 11. Одна квадратная половина обола, которую чеканили при Менандре I Спасителе (Μένανδρος Αʹ ὁ Σωτήρ) с ок. 160 по 130 гг. до н.э. Аверс: бюст Афины Паллады или самого Менандра в шлеме, греческая надпись вокруг: BAΣIΛEΩΣ / ΣΩTHPOΣ / MENANΔPOY («Царь Спаситель Менандр»). Реверс: крылатая богиня победы Ника, несущая венок и пальмовую ветвь, надпись шрифтом кхароштхи вокруг на гандхари с тем же значением: Maharajasa / tratarasa / Menamdrasa. Материал: медь в темно-зеленой патине. Вес: 6,9 гр. Размер: 22 x 22 мм. 

Рис. 12. Один халк бронзы (одна восьмая обола) времени Менандра I Спасителя (ок. 160 – 130 гг. до н.э.). Аверс: голова слона, направленная вправо, с колокольчиком на шее, греческая надпись вокруг: BAΣIΛEΩΣ / ΣΩTHPOΣ / MENANΔPOY. Реверс: булава Геракла, монограмма справа, похожая на арамейскую S, надпись шрифтом кхароштхи вокруг: Maharajasa / tratarasa / Menamdrasa. Материал: бронза в темно зеленой патине. Вес: 1,7 гр. Размер: 15 x 15 мм. 

Рис. 13. Один халк бронзы времени Менандра I Спасителя (ок. 160 – 130 гг. до н.э.). Аверс: голова слона, направленная вправо, с колокольчиком на шее., греческая надпись вокруг: BAΣIΛEΩΣ / ΣΩTHPOΣ / MENANΔPOY. Реверс: булава Геракла, монограмма справа, похожая на греческую A, надпись шрифтом кхароштхи вокруг: Maharajasa / tratarasa / Menamdrasa. Материал: бронза в темно зеленой патине. Вес: 1,7 гр. Размер: 15 x 15 мм.

Рис. 14. Один халк бронзы времени Менандра I Спасителя (ок. 160 – 130 гг. до н.э.). Аверс: голова слона, направленная вправо, с колокольчиком на шее, греческая надпись вокруг: BAΣIΛEΩΣ / ΣΩTHPOΣ / MENANΔPOY. Реверс: булава Геракла, монограмма справа, похожая на греческую M, надпись шрифтом кхароштхи вокруг: Maharajasa / tratarasa / Menamdrasa. Материал: бронза в темно зеленой патине. Вес: 1,7 гр. Размер: 15 x 15 мм. 

Рис. 15. Мелкая антиохийская монета, которую чеканили при Деметрии I Спасителе (Δημήτριος Α` Σωτήρ, правил с ок. 161 по 150 гг. до н.э.). Аверс: голова коня, повернутая влево (такой образ коня стал популярным еще у финикийцев Карфагена), точки по краю. Реверс: голова слона, повернутая вправо, греческая надпись вокруг: BAΣIΛEΩΣ / ΔHMHTPIOY («Царь Деметрий»). Материал: бронза в темно зеленой патине. Вес: 3,9 гр. Размер: 16 мм.  Следует заметить, что зубчатый край был типичен для сирийских (антиохийских) монет – как монеты квадратной формы были типичны для Греко-Индии.

Помимо медных и бронзовых монет с квадратной формой, заимствованной у монет Маурья, при Менандре чеканили еще много серебряных монет, но уже обязательно круглой формы (хотя временами у индогреческих царей квадратная форма применялась также и к серебряным монетам). Эти круглые серебряные монеты Менандра уникальны тем, что именно они задали канон индийских серебряных монет на все последующие 600 лет: (а) круглая форма с размером 17 – 18 мм., (б) вес около 2,3 гр., (в) на аверсе – профиль головы правителя, обращенный вправо, с надписью греческими буквами вокруг изображения, (г) а на реверсе – религиозный символ (чаще буддийский), с надписью на пракрите вокруг изображения.

У серебряных монет Менандра типичное изображение на реверсе – Афины Алкидемы, держащей щит в одной руке и пучок молний в другой, сравните Рис. 16 и 17. Такое изображение Афины на реверсе становится особо популярным для большинства серебряных монет Гандхары со II в. до н.э. по I в. н.э. Например, это типично для монет Аполлодота II Спасителя и Почитателя-Отца (Ἀπολλόδοτος Β΄ Σωτήρ Φιλοπάτωρ, который правил из столицы в Пенджабе в период ок. 85 – 65 гг. до н.э. и вернул большинство утраченных территорий, которые когда-то принадлежали империи, управляемой Менандром), см. Рис. 18.

     

Рис. 16. Одна драхма серебра времени Менандра I Спасителя (ок. 160 – 130 гг. до н.э.). Аверс: бюст царя, смотрящего влево, с диадемой (знаком царской власти) на голове, с занесенным для броска копьем в правой руке, греческая надпись вокруг: BAΣIΛEΩΣ ΣΩTHPOΣ // MENANΔPOY. Реверс: Афина Алкидема, повернутая влево, несущая щит на левой вытянутой руке, бросающая пучок молний правой рукой, монограмма справа, похожая на греческую M, надпись шрифтом кхароштхи: Maharajasa tratarasa // Menamdrasa. Материал: серебро. Вес: 2,4 гр. Размер: 17 мм.

 

Рис. 17. Одна драхма серебра времени Менандра I Спасителя (ок. 160 – 130 гг. до н.э.). Аверс: бюст Афины Паллады или самого Менандра в шлеме, повернутый вправо, греческая надпись вокруг: BAΣIΛEΩΣ ΣΩTHPOΣ // MENANΔPOY. Реверс: Афина Алкидема, повернутая влево, несущая щит на левой вытянутой руке, бросающая пучок молний правой рукой, монограмма справа, надпись шрифтом кхароштхи: Maharajasa tratarasa // Menamdrasa. Материал: серебро. Вес: 2,4 гр. Размер: 18 мм.

Рис. 18. Одна драхма серебра времени Аполлодота II Спасителя Почитателя-Отца (Ἀπολλόδοτος Β΄ Σωτήρ Φιλοπάτωρ, правивший ок. 85 – 65 гг. до н.э.). Аверс: бюст царя, смотрящего вправо, с диадемой (знаком царской власти) на голове, греческая надпись вокруг: BAΣIΛEΩΣ ΣΩTHPOΣ KAI ΦIΛOΠATOPOΣ // AΠOΛΛOΔOTOY («Царь Спаситель и Почитатель-Отца Аполлодот»). Реверс: Афина Алкидема, повернутая влево, несущая щит на левой вытянутой руке, бросающая пучок молний правой рукой, монограмма слева, надпись шрифтом кхароштхи вокруг: Maharajasa tratarasa // Apaladatasa. Материал: серебро. Вес: 2,23 гр. Размер: 16,7 мм.

Империя под управлением Менандра занимала огромные территории. Возможно, эта империя включала в себя даже территории нынешнего индийского штата Уттар-Прадеш (это уже долина Ганги – довольно далеко от Гандхары). Там в округе Фатехпур, вблизи селения Рех обнаружена надпись, возможно упоминающая Менандра. Датируется она со II в. до н.э. по I в. н.э. Составлена шрифтом брахми:

mahārājasa rājarājasa

mahāṁtasa trātārasa dhāṁmī

kasa Jayaṁtasa ca Apra

[jitasa] Minānada[de?]rasa

Царя Царей, Великого Спасителя, Праведного, Победоносного и Непобедимого [Менандра][16]

Пракритский текст надписи однозначно отражает титулатуру греческих царей Индии из греческого языка:

BAΣIΛEΩΣ BAΣIΛEΩN

MEΓAΛOY ΣΩTHPOΣ

ΔIKAIOY NIKHΦOPOY KAI ANIKHTOY

MENANΔPOY

Аполлодот II явно был под сильным впечатлением от достижений своего предшественника – Менандра I Спасителя, поэтому продолжил использовать образ Афины Алкидемы на своих монетах. И он сумел снова упрочить Греко-Индийское Царство и вернуть ему его былое величие. Так, вполне вероятно, что Матхура управлялась сатрапами Аполлодота II, как когда-то – сатрапами Менандра. Там обнаружена надпись, упоминающая Yavanarajya («Царство Греков») в 116 г. «греческой эры» (yonana vasae). Таким образом, это может соответствовать 70 – 69 гг. до н.э. – времени жизни Аполлодота II. Текст выполнен шрифтом брахми:

Yavanarajyasya ṣoḍaśottare varṣaśate 100 10 6 hemata māse 4 divase 30 etaye purvaye

brāhmaṇasya maitreyasa gotrasya ghoṣadatta putrasya sārthavāhasya vīrabalasya māturāhogaṇiya udapāni

puṣkariṇi saha putreṇa vīrabalena vadhuye bhāgureye pautrehi ca śuradattena ṛṣabhadevena viradattena ca puṇyam vardhatu[17]

В этот день, год 116, Царства Греков, в четвертый месяц зимы на тридцатый день.

[Этот] колодец Ахогани, матери купца Вирабала, который является сыном Гхошадатты, брамина из клана Майтрейи, с ее сыном Вирабалой, невесткой Бхагури и внуками Шурадатта, Ршабхадева и Вираддата.

Пусть возрастут заслуги!

В I – II вв. н.э. Север Индии, а также Афганистан и Пакистан занимают кушане – индо-скифский народ, который разговаривал на одном из древнеиранских языков (так называемый бактрийский язык), а их прежним домом (изначальными территориями расселения) был Север Китая. Кушане почти сразу отказываются вообще от серебряных монет и чеканят только медные, бронзовые и золотые монеты, и только круглой формы. Они продолжают эллинизацию региона, начатую греками, что отражено, в том числе, и на их монетах. Монеты кушан на аверсе всегда содержат надписи на греческом или на бактрийском языке (но всегда греческим письмом), а на реверсе – надписи либо на гандхари письмом кхароштхи, либо на бактрийском греческим письмом. Среди греческих богов наиболее часто на монетах кушан встречаются Геракл (HRKILO или HRKLIO), Гелиос (HLIOС) и Серапис (САРАПО). Вместе с тем кушане исповедуют буддизм и активно его патронируют даже за пределами своей империи

С I по IV вв. н.э. весь Северо-запад Индии (Гуджарат, Малва, Махараштра, Раджастан и Мадхья-Прадеш) контролируется государством Западные Кшатрапы, в котором правит, скорее всего, один из кланов индо-скифов (так называемые «сака», śaka) в качестве сатрапов кушан. И вот кшатрапы чеканят реально много серебряных монет, следуя стандартам монет Менандра. На аверсе этих монет – голова правителя, повернутая вправо и с надписью вокруг на греческом языке в самых ранних вариантах и с надписью на пракрите, но греко-латинскими буквами, в последующем, см. Рис. 19, 20. На монетах Нахапаны (Nahapāna, правил с конца I по начало II вв. н.э.), а это ранние монеты кшатрапов, на реверсе чаще изображена ваджра (пучок молний, явно заимствованный из образа Афины Алкидемы) и стрела как символ скифов, см. Рис. 19. Интересно, что вокруг ваджры и стрелы идут одновременно две дублирующиеся надписи на пракритах: одна – шрифтом кхароштхи, вторая – шрифтом брахми. Нахапана, как и все другие правители Западных Кшатрапов, был выдающимся патроном буддизма, о чем свидетельствуют, например, надписи в 10й пещере Насика[18] – буддийского монастыря, обнаруженного вблизи селения Насик, провинция Махараштра, Индия. Поэтому символ молний (ваджры) на его монетах имеет, скорее всего, чисто буддийский смысл. На реверсе монет следующих правителей Западных Кшатрапов почти всегда – в центре гора Меру, изображенная в виде трех арок как у Маурья и Шунга, возвышающихся над рекой, с полумесяцем слева и с солнцем справа, а вокруг – надпись на пракрите только шрифтом брахми (Рис. 20).

Рис. 19. Одна драхма серебра времени Нахапаны (Nahapāna, правившего в конце I – начале II в. н.э.). Аверс: бюст царя, смотрящего вправо, с диадемой (знаком царской власти) на голове, вокруг надпись на пракрите греко-латинскими буквами: ΡΑΝΝΙΩ ΞΑΗΑΡΑΤΑϹ ΝΑΗΑΠΑΝΑϹ («Царь Кшахарат [А.Ш.: Кшатрап] Нахапана»). Реверс: стилизованные молнии Афины Алкидемы (vajra), а также стрела, справа надпись шрифтом брахми по часовой стрелке: Rajño Kṣaharatasa Nahapanasa, слева надпись шрифтом кхароштхи против часовой стрелки: Raño Caharatasa Nahapanasa. Как видим, имеются три надписи на обеих сторонах монеты на трех разных пракритах с одним значением. Материал: серебро. Вес: 2,25 гр. Размер: 18 мм.

Рис. 20. Одна драхма серебра времени Виджаясены (Vijayasena, правившего в период ок. 238 – 250 гг. н.э.). Аверс: бюст царя, смотрящего вправо, с диадемой (знаком царской власти) на голове, дата сзади головы: 170 = 248 г. н.э., надпись сверху на пракрите греко-латинскими буквами: IIVIIOIICV. Возможно, здесь в надписи есть аббревиатуры – как на римских монетах, поэтому надпись не читаема. Реверс: в центре гора, состоящая из трех арок (как на монетах Маурья и Шунга), река под горой, полумесяц слева, солнце справа горы, вокруг надпись шрифтом брахми: Rajño Mahakṣatrapasa Damasenasaputrasa Rajño Mahakṣatrapasa Vijayasenasa («Царь Виджаясена, Великий Кшатрап, сын царя Дамасены, Великого Кшатрапа»). Материал: серебро. Вес: 2,35 гр. Размер: 15 мм.

В конце IV – в начале V вв. н.э. под натиском Империи Гупта гибнут две главные индо-скифские династии, патронирующие буддизм: кушане и западные кшатрапы. С этого времени начинается сильнейший спад буддизма махаяны на территориях нынешней Индии, Пакистана и Афганистана. Сами гупты – однозначно приверженцы индуизма, как и цари Шунга, например, судя по надписям, именно таковым был Кумарагупта I (Kumaragupta, правящий Империей Гупта ок. 415 – 455 гг. н.э.)[19]. Но, тем не менее, серебряные монеты они долгое время чеканят по образцу именно серебряных монет Западных Кшатрапов, см. Рис. 21. Таким образом, стандарт серебряных монет Менандра непрерывно просуществовал вплоть до Империи Гупта (V в н.э.), т.е. не менее 600 лет.

 

Рис. 21. Обрезанная одна драхма серебра времени Кумарагупты I (Kumaragupta, правившего в период ок. 415 – 455 гг. н.э.). Аверс: бюст царя, смотрящего вправо, с диадемой (знаком царской власти) на голове, надпись сзади на пракрите греко-латинскими буквами: O[H]. Реверс: в центре стилизованный Гаруда (царь птиц) с расправленными крыльями, надпись шрифтом брахми: Parama-bhagavata rajahiraja Sri Kumaragupta Mahendraditya («Полностью Святой Царь Царей Господин Кумарагупта Махендрадитья»). Материал: серебро. Вес: 1,8 гр. Размер: 10 мм.

Греческие кланы (пали: yona; санскрит: yavana) сохраняли свое исключительное влияние на Севере Индии более 300 лет. И они не прекратили данное свое влияние даже с момента, когда перестали быть царскими династиями. На царствовании, греков сменили индо-скифы или саки (śaka), ираноязычные кланы, которые поддержали эллинизацию Индии, начатую греками – вначале саки использовали греческий язык в качестве официального языка своих государств и продолжали поклоняться ряду греческих богов: судя по их монетам[20], это, в первую очередь, были Геракл, Зевс, Афина, Аполлон, Ника. Сперва, саки оккупировали Согдиану и Греко-Бактрию, затем – Арахозию, Гандхару, Синдх, Кашмир, Пенджаб, Харьяну, Уттар-Прадеш, Гуджарат и Махараштру. Были очень разные индо-скифские кланы – более и менее эллинизированные. С конца I в. н.э. самыми эллинизированными и, в то же время, самыми влиятельными за всю историю Индии оказались только два клана: (а) западные кшатрапы (ок. 35 – 400 гг. н.э.) и (б) кушане (бактрийский: Κυϸανο; санскрит: kuṣāṇa) (ок. 35 – 375 гг. н.э.). К концу своего правления кушане контролировали только Восточный Пенджаб – также как греки контролировали этот же самый регион на исходе своей власти 350 лет назад.

Таким образом, дата 400 г. н.э. стала концом всех эллинистических династий в Индии. Западные кшатрапы и кушане в Восточном Пенджабе окончательно пали, а их территории были захвачены Империей Гуптов. Немного позже кидариты и эфталиты вытеснили гуптов с Севера Индии. Замечу, что эфталиты были, в основном, зороастрийцами в классическом понимании, как это понимание сложилось в Империи Сасанидов, где и разработали систему зороастризма как свою государственную религию. Определенно, эфталиты не были ни индуистами, ни буддистами.

Греческий язык использовался не менее 400 лет в качестве официального языка на территориях нынешнего Афганистана, Пакистана и северных штатов Индии – главным образом, для указов, торговли и налоговых сборов. Так, один из налоговых документов на греческом найден в Ай-Ханум и датируется II в. до н.э. Надпись составлена черными чернилами на пергаменте (коже) только на одной стороне. Непосредственно текст надписи:

В правление Бога Антимаха [Ἀντίμαχος] и Эумена (Εὐμένης) и Антимаха (Ἀντίμαχος)…. 4 год, месяца Olöus, в Асангорне (?), когда NN был гарантом закона. Менодот, сборщик налогов, в присутствии NN, который был отправлен также от Демонакса, бывшего ..., и [в присутствии] Сима (?), который был ... при посредничестве Диодора, управляющего сборами, признает получение от (?) NN сына (?) данных (?), ... платежей, связанных с покупкой …[21]

«Бог Антимах», упоминаемый в надписи – греко-бактрийский Θεός Ἀντίμαχος, который правил примерно в период 185 – 170 гг. до н.э. На аверсе серебряных тетрадрахм этот государь изображался стандартно с диадемой. На реверсе шла надпись на греческом: BAΣIΛEΩΣ ΘEOY // ANTIMAXOY («Царь Бог Антимах»), вокруг классического изображения греческого бога Посейдона, с трезубцем в правой руке и пальмовой ветвью в левой[22]. В последующем, на индийских монетах негреческих династий трезубец становится важным символом царской власти. Например, у кушан трезубец Посейдона стал одним из трех главных атрибутов царственности (два других атрибута: булава Геракла и (прото)зороастрийский алтарь). Сильно позже трезубец становится символом индийского бога Шивы.

Второе имя Антимах принадлежит, скорее всего, Антимаху II (Ἀντίμαχος Β΄), сыну Бога Антимаха. Он стал следующим царем Греко-Бактрии, который правил территориями от Гиндукуша до Пенджаба после 170 г. до н.э.

После того, как греки перенесли свою столицу из Александрии Бактрийской (Ай-Ханум) в Таксилу они стали использовать одновременно два официальных языка: (а) греческий для эдиктов, торговли и налогов, а также для иных административных целей и (б) гандхари шрифтом кхароштхи чисто для религиозных надобностей: литургия, гимны и философия[23]. Это двуязычие хорошо отражено на индо-греческих монетах, включая монеты Менандра, см. Рис. 11 – 14, 16 – 18. На аверсе стандарт – портрет царя, царский атрибут или греческий бог с надписью вокруг на греческом. На реверсе – греческий бог или царский атрибут с надписью вокруг на гандхари шрифтом кхароштхи[24].

Итак, согласно данным археологии можно заключить, что царь Менандр, некоторые его предшественники и абсолютно все последующие греческие цари Индии действительно исповедовали буддизм, сохраняя при этом культы греческих богов. Сам диалог Менандра и Нагасены, зафиксированный в литературном сочинении «Вопросы Милинды» на языке пали, вполне мог состояться на языке гандхари, которым Менандр бесспорно владел.

Бактрийские греки были хорошо образованы и вполне могли поддерживать высокий уровень абстракции в философском диспуте. Так, в Ай-Ханум был найден исключительной важности фрагмент философского диалога, составленный на пергаменте. Дело в том, что текст имеет в целом несколько буддийский характер, хоть и написан на греческом:

col. II.

1 [— — —] / [— — — οὐ μόνον] / [— — — τῶν ἰδεῶν φάμ]εγ / [— — — τὰ] αἰσθητὰ

5 ἀλλὰ [κ]αὶ τὰς ἰδέας αὐ- / τὰς ἀλλήλων — φαμέγ / γὰρ εἶπεν — οὐκοῦν [ὡς] / [αὐ]τὸ αἴτιον τῶ[ν α]ὐ- / [τῶ]ν ου[. . .] μετίσχει

10 τῶν ὄντων τ[ὰ]ς ἰδέας / ὅπερ καὶ τ[ο]ῦ μετέχειν / τἄλλ[α  .]ε τ[ο]ύτ[ων] αἴτια / [. .]νο[. .]ω[. . .] / [αἴ]τιον [. . . . . —]

15 [. .]ς ἑτέρ[αις] καθ’ ἑ- / [κά]στην [ἰδέα]ις εἰ μ[. .] / [. . . . . .] πρὸς τ[. .] / [. . . . .]α[. . . .]λα / [. . . . . .]νειδ[.]ων

20 [. . . . ἑκά]στην [. . .] / [. . . . . .]ω[. . . .] / [. . . . . . .]ότητος / [. . . . . . . . .]πο[. .] / [. . . . . . αἰσ]θητῶν

25 [. . . . . . .]α[.] εἰδῶν / [. . . . . . . .]νους 

col. III.

1 [— — —] / [— — —] / [— — —] ὥ[στ]ε / διὰ [τούτων τ]ῶν [αὐ]τῶν

5 αἰτίω[ν — — —]ον α- / ναγκαῖον ε[ἶναι] τὸ τῆς / μεθέξεως αἴ[τι]ον ἀκί- / νητον γὰρ ἕκαστον / τῶν εἰδῶν διὰ ταῦτά

10 τε καὶ τὸ τὴγ γένεσιν / εἶναι καὶ τὴν φθορὰν / ἀΐδιον τὴν τῶν αἰσθη- / τῶν ἀναγκαῖον — εἶπεν — / ἀλλὰ μὴγ καὶ κυριώ-

15 τατόγ γε καὶ πρῶτον / τῶν αἰτίων δόξειεν / ἂν τοῦ[το] δικαίως [—] / τοῦτο μὲγ γὰρ [αἴτι]ον / πᾶσι καὶ πάσαις ταῖς

20 ἰδέαις [. .] ἀ[λλ]ήλων / [. . .]ω[. . .]ωι[. . .] / [.]ε οὐθὲν οὐθενὸς τ[.] / [. . .]ει[.]αρ[. . . . . .] / [. . . . .] αὐτω[.— —]

25 [.]ε[.]ειν τω [. .— —] / [. . .]ων κ[.— —] / [.]. . .[. . — —] / [. . — — —]

col. IV.

1 [.]εε[. . . . . . — —] / τ[. . .]αλλ[.]λ[.— —] / [. . .]μερ[.]νω[. .— —] / [. .]νε[.]ταξ[.]με[. .— —]

5 γονωστε κα[. .]ε[. . .] / μανθάνεις γάρ [— — —] / πάνυ γε εἶπε[ν — — —] / μὴν εἰ γε [. . . . με]- / τέχει τω[.— — —]

10 ἔσται πρω[.— — —] / μὴ μετέχοι [— — —] / ἄλλω [. .— — —] / λ[. .— — —] / εἶπ[εν — — —]  

15 τ[— — —][25]

Документ содержит немало абстрактных понятий, таких как «идея» (ἰδέαις), «причина» (αιτία), «каждый индивидуально» (καΰ' έκάστην), «равенства» (ίσότητος), «первая причина [всех] причин» (πρῶτον τῶν αἰτίων) и т.д. Вместе с тем, есть чисто буддийские описания: γένεσιν εἶναι καὶ τὴν φθορὰν ἀΐδιον τὴν τῶν αἰσθη τῶν ἀναγκαῖον, «вечное образование и разрушение всех мыслящих существ», которое отсылает к буддийской идее колеса перевоплощений (saṃsāra). Есть также словосочетание «пустота пустоты» (ούΰέν ούΰενός), которое намекает на понятие śūnyatā («пустота [предметности]») буддийской школы мадхьямака. Как видим, в тексте совершенно не исключено буддийское влияние. В таком случае перед нами самый ранний обнаруженный фрагмент греко-буддизма, датируемый II в. до н.э.

После исхода греков из Ай-Ханум, уже в надписях Гандхары мы встречаем множество примеров сильного влияния греков на культуру местных. Например, можно утверждать, что в Гандхаре астрономия и астрология стали развиваться под заметным греческим влиянием. Так, в буддийских надписях на гандхари с I по III вв. н.э. мы находим упоминания следующих восьми греко-македонских названий месяцев[26]: Ἀρτεμίσιος, Δαίσιος, Πάνημος, Λώιος, Γορπιαῖος, Ἀπελλαῖος, Αὐδυναῖος, and Ξανδικός. Это означает, что буддисты Гандхары использовали греческий календарь, а в те времена календарь включал в себя также базовые знания и астрономии, и астрологии. Принятие календаря какого-то народа всегда означало также принятие соответствующих астрономических расчетов и астрологических способов предсказания этого же народа. Поэтому упоминание греко-македонских месяцев в надписях буддистов на гандхари – сильный аргумент в пользу того, что местные буддисты какое-то время (по крайней мере, до III в. н.э.) использовали греческую астрономию и астрологию.

Но наиболее существенно греки повлияли на социальную и политическую организацию общин Бактрии и Гандхары. Это влияние прослеживается довольно хорошо в надписях на гандхари – мы находим некоторое число слов, заимствованных из греческого для обозначения разных высоких социальных статусов: (а) stratega «генерал / командир» (στρατηγóς); (б) meridarkha «меридарх / губернатор» (εριδαρχη) и т.д.

Как я уже говорил, западные кшатрапы и кушане продолжили эллинизацию Индии. Однако они перестали использовать греческий язык официально с конца I – начала II в. н.э., но не перестали использовать греческий алфавит: западные кшатрапы для своего пракрита (см. аверс монеты на Рис. 19), а кушане – для бактрийского языка. В 1993 г. в Рабатаке, недалеко от Сурх Котала, Афганистан, найдена надпись на бактрийском языке греческим письмом, предположительно датируемая 127 г. н.э. Данная надпись содержит важнейший эдикт о смене официального языка в Империи Кушан – с греческого языка на бактрийский («арийский»). Этот переломный указ в жизни  Гандхары и всего государства в целом принадлежит Канишке Великому (Kaniṣka, Κανηϸκε, правившему империей не ранее 90 г. н.э., но и не позднее 140 г. н.э.):

[— — —]νο βωγο στοργο Κανηϸκε κοϸανο ραϸτογο λαδειγο χοαζαοαργο βαγο

εζνογο κιδι ασ[ο] Νανα οδο ασο οισποανο μι βαγανο ι Ραοδανι αβορδο κιδι ιωγο χϸονο

 

νοβαστο σαγωνδι βαγανο σινδαδο οτηια ι ιωναγγο οασο οζοαστο ταδηια αριαο ωσ-

 

ταδο αβο ιωγο χϸονο αβο [ι] Ιυνδο φροαγδαζο αβο ϸατριαγγε ϸαορε αγιτα κοο-

αδηανο οδο ι ωζοπο οδο [ι Ζ]αγηδο οδο ι Κωζαμβο οδο ι Παλαβοτρο οιδρα αδα αβο ι Ζιριτ-

αμβο[27]

Первый год Канишки, Великого Избавителя, Праведника, Справедливого, Самодержца, Бога, достойного поклонения, который получил царство от Наны и от всех богов, который учредил первый год [правления], как то пожелали сами боги.

И именно он приостановил использование греческого языка [в качестве государственного], заменив его арийским языком [А.Ш.: под арийским имеется в виду бактрийский язык].

В первый год это было объявлено по [всей] Индии, по всему царству правящего класса, включая город Кооадеано [κοοαδηανο, Kaundinya] и город Озопо [ωζοπο, Ozene] и город Загеда [Ζαγηδο, Saketa] и город Козамбо [Κωζαμβο, Kausambi] и город Палаботро [Παλαβοτρο, Pataliputra] и вплоть до города Зиритамбо [Ζιριταμβο, Śri-Campa].

После данного указа бактрийский язык становится официальным языком Севера Индии, Пакистана и Афганистана на многие столетия. Даже во времена эфталитов (белых гуннов) встречаются еще надписи на бактрийском греческим письмом. В основном на этом языке находят документы, связанные с указами, свидетельствами купли и продажи, налоговыми декларациями – все то делопроизводство, которое раньше велось на греческом. В частности, среди найденных рукописей имеются[28]: (а) судебные решения, касающиеся продажи сельскохозяйственных земель, а также совершения преступления и обязательств по разрешению конфликтов, (б) контракты о продаже земли, написанные в двух экземплярах, с верхней и нижней копиями, обычно на одной странице, (в) налоговые отчисления, представленные продавцами, привезшими товар. Все эти документы выполнены на коже способом, каким ранее правовые документы оформляли греки.

Присутствуют также отдельные фрагменты религиозных текстов на бактрийском языке буддийского назначения, датируемые V в. н.э. Рассмотрим пример такой рукописи, выполненной на коже, что типично для всех бактрийских текстов. Эта рукопись с номером хранения BBM выражает почтение различным Буддам и Бодхисаттвам, имена которых встречаются в сутрах чистой земли:

Recto

r'a' (=101)

oto σιδαsο μαρ[ο pοναδο ταδο …]βαν[d]αγο ***sαγodοχτo χοαοανdο

И независимо от [заслуги-puṇya могут оказаться] здесь, [они] могут оказаться […]-bandag (и) […]sag-dukht […]

αλο μαδο αλο p[ido αλο λοgδο αλο por]ano αλο χο[α]uο αλο βrodrano αλο

с (их) матерями, о[тцами, дочерьми, сыновьям]и, сестрами (и) братьями (и)

οιspo παρολω[γοσιγo … αβι]ραδο οτο σιδ[ας]ο μαρο μισo ponado

всех (их) смертельный исход [родственников прид]ет; и дальше независимо от заслуги-puṇya могут оказаться здесь,

ταδο πιρi(sh)το […]δo olo αλα μαδο αλο pιδο [α]λο χοαυ[o]

поэтому [могут] (наши) потомки [со своими мужьями] (и) женами (и) матерями, отцами, сестрами,

αλο βραδ[α]ρανο[…α]βιρ[αδο] οτo sιδασο μαρο μισo ποναδo

(и) братьев (последних) [могут] обрести (это); и дальше независимо от заслуги-puṇya могут оказаться здесь.

ταδο σιdο <μανο> μω[s]o μ[…ar][…]o οαυαμο αλο αστo οτανο οιs-

поэтому все [слуги] теперь [принадлежат] моему [...] жилищу или дому – могут ли они все

π[ο]βοd[**]γο αβ[ιραδο οτο σidασο μαρο μισo ]pοναδο *[**]βανοβανδα<γο>

обре[сти это; и дальше независимо от] заслуги-puṇya могут оказаться [здесь], так что [...] ban-bandago,

k[ι]δo λιβο τo[…]*[…]δο αβιραδ[ο] ναμωο βo-

те, кто [переписал] текст, [...] обретет (это). Почтение Бу-

Verso

ddo σιδασο μαρ[ο μισo pοναδο ταδο …] […]σο μαργο […] μορδο

дде. Независимо [от заслуги-puṇya могут оказаться] здесь, [так могут ...] (оба) мертвы

οδο zooandago […] […]ο ναμωο σαοκομανο

и жить [... обрести это]. Почтение Шакьямуни [Śākyamuni]

βοδδο ναμωo[… ν]αμωο λwγoαsφαρoραζα βοδδο na-

Будде, почтение [… Будде, по]чтение Локешварарадже [Lokeśvararāja] Будде, по-

μwo σιρογρ*[…]ρβ[…]βοddo ναμwο raδανοκ-

чтение […][… Будде, почтение …] [...] Будде, почтение Ратнак- [Ratnak-]

 ωταμο βοδδ[o ναμωο …]o β[ο]dδο ναμωο σανdαροβανο βo-

оттаме [ottama] Будд[е, почтение …] Будде, почтение Чандрабхане [Candrabhānu] Бу-

 ddo ναμωο r[… να]μωο ραδaνοζαυο βοddο ναμ-

дде, почтение Р[атне (?)-… Будде, по]чтение Ратане [Ratna] […] Будде, поч-

wo ραδανο*[… so]mhroβηραμo βοδδο ναμw-

тение Ратна [… Будде, почтение Су]мере [Sumeru] […] Будде, почтение

ο sομηροκ*[…]βοζο bοδδο ναμωο ζί*ο βοδδο […]

Сумерук[альпе Будде, почтение …][…] Будде, почтение […] Будде  […][29].

 

Можно предположить, что в тексте рассказывается о каких-то чистых землях, в которые мы и все наши родственники, а также все наши потомки могут попасть независимо от наших заслуг (pοναδο, puṇya) и в связи с одной только возможностью оказаться в чистых землях мы выражаем свое почтение разным Буддам.

Большинство имен Будд этого короткого фрагмента сильно повреждены, например мы читаем лишь фрагмент имени со словом ραδανο*[…] βοddo (Ратна-[…] Будда). Тем не менее, в «Сутре бесконечной жизни» (так называемая большая Sukhāvatīvyūha Sūtra) есть много имен Будд, которые содержат это слово: Ratna-candra, Ratna-abhibhāsa, Sapta-ratna-bhivṛṣḥta, Ratna-ketu, Ratna-śrī. Также встречается имя Ratna-kara – согласно сутре, это татхагата (Tathāgata), т.е. владыка, восточной области чистых земель. Следующее поврежденное имя может читаться [… so]mhroβηραμo βοδδο ([…Су]меру Брахма Будда) – для выражения превосходства как над богом всех гор Меру, так и над самим Брахмой, например Abhibhūya-sumerubrahmā buddha («Будда превосходства над Брахмой и Меру, царем вершин») – возможно для обозначения татхагаты зенита (центра) чистых земель.

Другие имена данного фрагмента читаются довольно хорошо. Например, имеется имя σαοκομανο βοδδο (Śākyamuni), Будда Шакьямуни. В буддизме чистых земель считается, что это татхагата северной области чистых земель. Следующее полное имя: λwγoαsφαρoραζα βοδδο (Lokeśvararāja, «Управляющий всем миром Царь Будда»), Локешварараджа Будда. Согласно «Сутре бесконечной жизни», этот Будда обладает сакральным знанием о чистых землях и делится с преданными этим знанием.

Еще одно полное имя – σανdαροβανο βoδδο (Candrabhānu), Чандрабхану Будда, и хорошо читаемое начало имени – sομηροκ*[…] bοδδο (Sumeruk[alpa]), Сумерукальпа Будда. Оба имени также встречаются в «Сутре бесконечной жизни». Полное имя raδανοκωταμο βοδδo (Ratnottama, དམར་པོའི་མཆོག), Ратноттама Будда, а также поврежденное имя sομηροκ*[…] bοδδο (Sumeruk[alpa], རི་རབ་ལྟ་བུ), Сумерукальпа Будда упоминаются в тексте Kāraṇḍavyūha Sūtra – другом фундаментальном произведении буддизма чистых земель. Полное имя ραδaνοζαυο βοddο (Ratnajaya), Ратнаджайя Будда, упоминается с эпитетом «Драгоценный Победитель» в японском тексте сутры чистой земли Ninnōkyō, 仁王経 («Сутра доброжелательных королей»). В тексте этот Будда ассоциируется с северо-западными чистыми землями[30].

В V в. н.э., а это время нашего фрагмента, государства кушан уже не существует и буддизм в регионе никто не патронирует. Тем не менее, сохраняется корпус буддийских сочинений на бактрийском языке – языке политической и административной элиты империи, которой нет уже сто лет. Это наводит на мысль, что корпус буддийских сочинений на греческом языке вполне мог существовать еще до II – III вв. н.э.

Напомню, что примерно в 400 г. н.э. все эллинистические династии индо-скифов (западные кшатрапы и кушане) пали. А именно они выступали основными спонсорами буддизма махаяны. Поэтому сторонники махаяны столкнулись в Индии с нарастающими проблемами: большинство монастырей оказались закрыты, а многие буддийские храмы были преобразованы в индуистские, в первую очередь шиваистские. Археологически это хорошо видно, как начиная с V в. н.э. буддийские изображения быстро сменяются индуистскими богами. Шиваизм становится особенно популярным на исконно буддийских территориях, таких как Кашмир. В то же самое время благодаря гуптам шиваизм быстро распространяется и по южным регионам Индии – например, среди тамилов.

После победы над всеми индо-скифами гупты решают еще и стереть о них добрую память – отныне все упоминания греков (yavana), а также индо-скифов (śaka) на санскрите становятся резко негативными. Греки и индо-скифы объявляются ауткастами (английское outcaste) – неприкасаемыми, которые не просто лишились статуса правителей и администраторов (варны кшатриев, kṣatriya), но и вообще опустились до уровня самых низких людей:

śanakais tu kriyālopād imāḥ kṣatriyajātayaḥ / vṛṣalatvaṁ gatā loke brāhmaṇādarśanena ca // 44. pauṇḍrakāś coḍadravidāḥ kāmbojā yavanāḥ śakāḥ / pāradāḥ pahlavāś cīnāḥ kirātā daradās tathā //

(Mānavadharmaśāstra 10, 43-44)

Однако из-за пренебрежения к ритуалам и к посещению брахманов, эти люди из рожденных правителями дошли до уровня самых низких людей – Пумдраки [Puṇḍraka], Чоды [Coḍa], Дравиды [Draviḍa], Камбоджи [Kāmboja], Греки [Yavana], Индо-Скифы [Śaka], Парады [Pārada], Пахлавы [Pahlava], Чины [Cīna], Кираты [Kirāta] и Дарады [Darada][31].

Из этого следует, что «Вопросы Милинды» не могли быть написаны позже 400 г. н.э. – в атмосфере ненависти по отношению к грекам и сакам. Но и само по себе странно, как это сочинение вообще могло дойти до наших дней. Ведь в текстах махаяны на санскрите нет упоминания о греках, а упоминания кушан единичны. При всем том, что махаяна появляется в Гандхаре с I в. до н.э. по I в. н.э., т.е. во время царствования там эллинистических династий, кушане же со II по IV вв. н.э. очень сильно способствовали распространению буддизма махаяны – как никто другой за всю историю буддизма. Из этого исторического контекста ясно, что «Вопросы Милинды» могли быть написаны только в период 130 г. до н.э. по 120 г. н.э. – между временем жизни Менандра и Канишки Великого, в период, когда еще греческий язык считался официальным языком Севера Индии. Затем данный текст был утрачен в буддизме махаяны в период после 400 г. н.э., когда буддийские сочинения махаяны подверглись заметной политической редакции. Текст чудом сохранился у буддистов Цейлона только потому, что политическое противостояние гуптов и индо-скифов их не затронуло.

До 400 г. н.э. греки считались престижной кастой из варны кшатриев, ассоциируемой с хранителями и спонсорами буддизма. Слова yavana или yona часто встречаются среди имен спонсоров и жертвователей в пещерах-монастырях Джуннар, Карла, Насик, Джунагатх (это территория, контролируемая Западными Кшатрапами). Пример такой надписи в пещере Карла:

dhenukākaṭā yavanasa sihadhayāna thaṁbho dānaṁ

(Этот) столп – дар Грека Сихадхая [Sihadhaya] из Денукакаты [dhenukākaṭa].[32]

Еще один пример из этой же пещеры:

1. umēhanākaṭā yavanasa 2. viṭasa[m*]gatānaṁ dānaṁ thabho

(Этот) столп – дар Грека Витасангаты [Viṭasaṁgata] из Умеханакаты [umēhanākaṭa].[33]

Пещера Насик:

1. sidhaṁ otarāhasa dātāmitiyakasa yoṇakasa Dhaṁmadevaputasa Īdrāgnidatasa dhaṁmātmanā 2. imaṁ leṇaṁ pavate tiraṁṇhumhi khānitaṁ abhaṁtaraṁ ca leṇasa cetiyagharo poḍhiyo ca mātāpi 3. taro udisa ima leṇa kāritaṁ savabudha-pujāya cātudiśasa bhikhūsaṁghasa niyātitaṁ  sa 4. ha putena Dhaṁmarakhitena

Успех! (Дар от) Индрагнидатты [Indrāgnidatta], сына Дхаммадевы [Dhammadeva], Грека, северянина из Даттамитри [Dattāmitrī]. Благодаря ему, вдохновленному истинной религией, эта пещера была раскопана на горе Тирамху [tiraṇhu], а внутри пещеры (устроены) сaityagṛha и цистерны. Данная пещера, созданная ради его отца и матери, существует для того, чтобы вместе со своим сыном Дхаммарахитой [Dhammarakhita] почтить всех Будд, устроивших вселенскую общину монахов [bhikhūsaṁghasa].[34]

Стоит обратить внимание на то, что греческие меценаты в этих надписях обозначаются двумя разными словами: либо yoṇakasa (множественное число пракрита), либо yavanasa (множественное число скорее санскритской формы). Иными словами, в этих буддийских пещерах греческие спонсоры обозначаются множественным числом по отношению к одному дарителю. Говоря совсем проще, в тексте указывается только один человек, но называется он «греки», множественным числом. Есть еще только один класс меценатов, который в надписях упоминается тоже только множественным числом в случаях, когда речь идет о конкретном человеке. Это религиозные лидеры, therasa. Из этого делается вывод, что данное нарушение правил грамматики делалось специально для того, чтобы подчеркнуть особенное уважение к данному человеку как представителю очень престижной группы людей – либо therasa (духовный учитель), либо yoṇakasa / yavanasa (грек). После 400 г. н.э. подобные демонстрации уважение к грекам были уже полностью исключены. Поэтому мы можем предположить, что слово yavanasa (или yoṇakasa) использовалось в надписях для обозначения принадлежности к очень престижной касте, а не столько как обозначение этнического происхождения.

В самом тексте «Вопросов Милинды» предполагается, что yonaka (т.е. yoṇakasa или yavanasa) является даже не кастой, а высшей варной (varṇa). Это утверждение следует из следующего порядка перечисления варн в тексте книги: Греки, yavana (yonaka), Кшатрии, kṣatriya (khattiya), Брахманы, brāhmaṇa (brāhmaṇa), Вайшьи, vaiśya (gahapati), здесь предполагается, что быть греком почетнее, чем быть просто кшатрием, быть кшатрием – почтеннее, чем быть просто брахманом, а быть брахманом – почетнее, чем быть домовладельцем, вайшьей:

yonakasukhumāliniyopi khattiyasukhumāliniyopi brāhmaṇasukhumāliniyopi gahapatisukhumāliniyopi (Milindapañha 3.4.6).

Такая интерпретация данного стиха «Вопросов Милинды» вполне согласуется с рядом исторических данных. Греки начинают терять контроль над территориями Севера Индии с I в. до н.э. и полностью утрачивают власть в начале I в. н.э. Их постепенно сменяют индо-скифы в качестве царей региона уже с I в. до н.э. А в I в. н.э. все правящие династии Севера Индии – только индо-скифские. Но при этом они еще 100 лет, до II в. н.э., чеканят монеты полностью в стандарте греческих монет: на аверсе все надписи на греческом, на реверсе – на гандхари, а на изображениях мы видим только греческих богов. Лишь со II в. н.э. постепенно складывается два новых стандарта монет: стандарт Западных Кшатрапов и стандарт Кушан. Оба стандарта, вместе с тем, остаются в целом вполне эллинистическими. Из этого напрашивается вывод, что царская власть сама по себе, действительно, непременно ассоциировалась на Севере Индии с понятиями yoṇakasa или yavanasa на протяжении многих и многих столетий.

После такой подробной исторической справки становится ясно, почему «Вопросы Милинды» являются, действительно, уникальным памятником по истории буддизма II в. до н.э. – I в. н.э. и почему документ сразу вызвал такой заметный интерес у европейских исследователей – ведь перед нами очень редкое текстологическое свидетельство самих индоариев о присутствии в их регионе греческих царских династий. Согласно археологии, это присутствие продлилось около 336 лет. Но об этом присутствии нет никаких сведений в текстах на санскрите, как и о присутствии 100 лет ахеменидов еще до похода Александра Македонского, а также о присутствии индо-скифов с I в. до н.э. по 400 г. н.э. Фактически, нет никаких текстологических данных на санскрите по истории Севера Индии в течение более 800 лет. Лишь короткие упоминания, сделанные в период Империи Гупта, о том, что персы, включая ахеменидов и индо-парфян (Pahlava), а также греки (Yavana) и  индо-скифы (Śaka) стали ауткастами. Зато есть «Махабхарата» и «Рамаяна» – псевдоисторические хроники, которые в настоящее время никак не подтверждены археологически.

Исторический контекст «Вопросов Милинды», восстанавливаемый археологией, хорошо согласуется с данным текстом. Из этого следует вывод, что документ является по факту аутентичным. Литературно он, конечно же, мог редактироваться и редактировался, но сам текст был однозначно создан в строгих временных рамках – с 130 г. до н.э. по 100 г. н.э.

Философское значение «Вопросов Милинды»

По своему содержанию, «Вопросы Милинды» – философский трактат, созданный в виде диалога, что типично как для греческих философских произведений, так и для других текстов Палийского Канона. Текст направлен на выяснение логических отношений между «дхармами» (пали: dhamma) – т.е. между различными аспектами нашей мыслительной активности. Это выяснение делается вполне популярным способом, понятным также для читателя, который еще не принял буддизм и не начал соответствующие медитативные практики. Таким образом, «Вопросы Милинды» адресованы скорее небуддистам. И здесь возникает по-настоящему важный аспект, достойный упоминания. Задача автора «Вопросов Милинды» – быть максимально убедительным для человека, который еще не вошел в буддийскую общину. И основным инструментом такого убеждения становится логика!

«Вопросы Милинды» настолько безупречны с позиции логики, что сам трактат вполне может служить пособием по формальной логике – по тому, как следует правильно использовать силлогизмы. Эти силлогизмы обязательно четырехступенчатые:

1. Является ли A B? (вопрос или тезис);
2. A (не) является B, потому что… (аргументация или вывод, anumāna);
3. Пример для вывода (2) следующий: … (пример, opamma);
4. Принятие или непринятие (1) на основании (2).

Такая структура силлогизма применяется даже к определениям:

• “Почтенный Нагасена, что является собственным признаком A?”

“Bhante nāgasena kiṃlakkhaṇā A?” Ti.

• “Собственным признаком A, Государь, является B.”

“B -alakkhaṇā mahārāja A” ti.

• “Дай мне пример.”

“Opammaṃ karohī” ti.

Далее следует пример Нагасены.

• Принятие определения, данного Нагсеной.

“Kallo'si bhante nāgasenā” ti.

И здесь хочется задаться правомерным вопросом, откуда такая логическая идеальность и изысканность всех рассуждений в тексте. Могла ли повлиять на текст индийская школа логики (школа ньяя)? Ответ строго отрицательный, никак не могла. Дело в том, что нет ни одного контекстного употребления слова ньяя (пали: ñāya) в Палийском Каноне вообще, которое бы соответствовало значению «школа логики» (nyāyadarśana) или просто «логика» (nyāya). В большинстве контекстов мы имеем значения «буддийский метод» или «метод, отличающий буддистов от небуддистов». Например, «благородный [А.Ш.: буддийский] метод [ariya ñāya]» или «метод учение [ñāya dhamma]». Именно в таком значении «метода, отличающего буддистов от небуддистов» слово ñāya используется во всех контекстах книги «Вопросы Милинды»:

Почтенный Нагасена, есть изречение Блаженного: «Будь то мирянин или подвижник, я равно хвалю их истинное делание, о монахи. Мирянин ли, подвижник ли — истинно делающий человек, о монахи, благодаря своему истинному деланию успешно обретет метод, дхарму, благо» («Вопросы Милинды» 1-е изд., пер. А.В. Парибока)

Современные датировки «Ньяя Сутры», базового сочинения индийской школы логики, относят его ко времени не ранее II в. н.э. А к этому времени все сочинения Палийского Канона, включая «Вопросы Милинды», были уже написаны. Поэтому скорее наоборот, «Вопросы Милинды» могли повлиять на формирование традиции индийской школы логики вокруг философского трактата «Ньяя Сутры». Данный тезис подтверждается тем обстоятельством, что «Вопросы Милинды» содержат очевидные отсылки к учению об источниках знания (pramāṇa), но в более архаичной форме, чем источники знания даны в самой «Ньяя Сутре». Вместе с тем, pramāṇa полностью отсутствует в другом важном логическом сочинении Палийского Канона – в «Катхаваттху» (Kathāvatthu). Если в «Вопросах Милинды» есть требование давать примеры и иллюстрации для каждого вывода, то в «Катхаваттху» (как и в других сочинениях Палийского Канона) такого прямого требования нет, и таких примеров почти никогда не дают, поэтому не видят принципиального отличия вывода и чувственного восприятия.

Важнейшее допущение «Вопросов Милинды» – наличие только двух видов знания в соответствие с двумя источниками знания (pramāṇa): (а) знание, которое дано в чувственных наблюдениях (пали: paccakkha, санскрит: pratyakṣa), эмпирическое знание, а также (б) знание, которое дается через логический вывод (anumāna), теоретическое знание. Вместе с тем, (в) теоретическое знание всегда следует иллюстрировать примером (opamma). Рассмотрим рассуждение Нагасены и Милинды, в котором они через пример выясняют, что мы не можем в наших рассуждениях ограничиваться только эмпирическим знанием:

Царь молвил: «Почтенный Нагасена, ты видел Просветленного?»— «Нет, государь».— «А твои учители видели Просветленного?»— «Нет, государь».— «Стало быть, почтенный, нет Просветленного».— «Скажи, государь, видел ли ты слияние всех рек?» — «Нет, почтенный».— «А твои предки видели слияние всех рек?» — «Нет, почтенный».— «Стало быть, государь, нет слияния всех рек?» — «Есть, почтенный. Хоть ни я не видел слияния всех рек, ни мои предки, но есть все же слияние всех рек».— «Вот так же, государь, хоть ни я не видел Блаженного, ни мои учители не видели Блаженного, но есть все же Блаженный».— «Прекрасно, почтенный Нагасена» («Вопросы Милинды» 1-е изд., пер. А.В. Парибока).

В этом фрагменте Менандр утверждает, что Будды не существует, потому что он не был дан в чувственных наблюдениях ни самому Нагасене, ни его непосредственным учителям, т.е. существование Будды не соответствует требованию pratyakṣa («подлежащее» в смысле Аристотеля или «очевидное» в смысле стоиков). Однако Нагасена иллюстрирует примером, что есть знание, которое получается путем выводов в смысле anumāna – силлогизмов, корректных логически. Например, как он говорит в последующем, если кто-то видит красивый город, хорошо спланированный, то он точно знает, насколько великим был его основатель только путем вывода, хотя при этом он никогда не видел этого основателя. Следовательно, знание о существовании Будды дается путем вывода (anumāna), а не восприятия (pratyakṣa). И Нагасена обращается к этому термину, anumāna, чтобы доказать существование Будды. Так в трактате обосновывается значимость логических выводов.

Стоит отметить, что согласно Дигнаге (Dignāga, ок. 480 – ок. 540 гг. н.э.) – одному из самых выдающихся буддийских логиков, получивших посвящение в Гандхаре, где буддийская логика и развивалась – существуют только два подлинных источника всякого знания: pratyakṣa («очевидность», чувственное восприятие) и anumāna («вывод»). Такое же допущение мы видим и в «Вопросах Милинды». Например, существование Будды выводится, и нам не следует прибегать к śabda («авторитету»), а тем более к восприятию. В противопложность такому пониманию источников знания у Дингаги (как и у автора «Вопросов Милинды»), в «Катхаваттху» аргумент к авторитету (śabda) используется довольно часто, а среди логических выводов реально много логических ошибок[35]. Итак, автор «Вопросов Милинды» обеспокоен проблемой существования Будды, и демонстрирует на его примере, что есть только два источника нашего знания: восприятие и вывод. Будда не дан нашему восприятию, но он выводится логически.

В «Катхаваттху» посылки, вовлеченные в рассуждения, не очевидны (как в общем смысле, так и в смысле слова pratyakṣa – специального термина индийской логики), т.е. их семантика остается неясной для нас. Как в логике ньяи, так и в буддийской логике есть требование – иллюстрировать рассуждение примерами. Это требование обязательно предоставлять иллюстрации для импликаций, из которых будет делаться сам вывод, называется udāhārana. Сравнение между аксиомой, upanayana (наблюдаемым явлением), и приведенным примером называется upamā. В свою очередь, сравнение позволяет нам обобщить причину или условие наблюдаемого явления, которое называется hetu, и сделать вывод, который называется nigamana, посредством которого мы применили условие к наблюдаемому явлению для объяснения последнего. Рассмотрим следующий классический пример силлогизма из индуистской (буддийской) логики:

(1) udāhārana:

Yo yo aggimā so so dhūmāva.—Нет дыма без огня [А.Ш.: Если есть дым, то есть огонь].

(2) upamā (метафора):

Дым как в очаге.

(3) upanayana:

Ayam pabbato dhūmāva.—На холме есть дым.

(4) niggamana:

Tasmādayam aggima.—Следовательно, там есть огонь.

(5) Дым (1), (2) и (3) – это hetu (условие или причина).

Это вывод согласно правилу modus ponens:

Если есть А, то есть В. А есть. Следовательно, В есть.

Если есть дым, то есть огонь. На холме есть дым. Значит, там есть огонь.

Но, в нашем выводе не просто взяты посылки А и В для вывода из импликации, а эти посылки еще и верифицированы для данного рассуждения через процедуры udāhārana и upamā.

Такое рассуждение сильно отличается от всех силлогизмов «Катхаваттху», потому что оно предполагает процедуру семантической проверки путем udāhārana и upamā, т.е. иллюстрацией и примером соответственно. Заметим, что термин udāhārana как требование привести пример в доказательствах встречается в «Вопросах Милинды» среди стандартных терминов naya и hetu, обозначающих логические рассуждения:

     Ye pana te, mahārāja, bhikkhū navaṅgaṃ buddhavacanaṃ atthato ca byañjanato ca nayato ca kāraṇato ca hetuto ca udāharaṇato ca vācenti anuvācenti bhāsanti anubhāsanti, evarūpā kho, mahārāja, bhikkhū bhagavato dhammanagare ‘dhammāpaṇikā’ti vuccanti (Milindapañha 5.4.1).

Те же из монахов, государь, кто в согласии со смыслом и с выражением, с методами и с обоснованиями, причинами и примерами, содержащимися в Девятичастных Течениях Просветленного, рассказывают их и пересказывают, излагают и перелагают,— такие монахи, государь, называются у Блаженного во граде Учения торговцами Учения («Вопросы Милинды» 1-е изд., пер. А.В. Парибока).

Однако вместо udāhārana и upamā, автор «Вопросов Милинды» использует другой термин, обозначающий требование дать иллюстрацию или примеры – opamma:

Abhi­dham­ma­vi­nayogāḷhā,

sutta­jā­lasamat­titā;

Nāgasenakathā citrā,

opammehi nayehi ca.

Tattha ñāṇaṃ paṇidhāya,

hāsayitvāna mānasaṃ;

Suṇātha nipuṇe pañhe,

kaṅ­khāṭ­ṭhāna­vi­dāla­neti

(Milindapañha 1.1.1).

В абхидхарму и устав углубляясь, нити сутр в сеть речей вплетая,

Уснащал он свои ответы пояснениями и примерами.

Размышляя об этом усердно, возвеселитесь же помыслами,

Вопросам искусным внемлите — и сомнениям места не будет («Вопросы Милинды» 1-е изд., пер. А.В. Парибока).

Не стоит забывать, что в данном трактате «огонь» часто рассматривается как стандартный пример для hetu:

«Например, государь, пусть нет нижнего бруска, нет сверлильной палочки, нет веревки к сверлильной палочке, нет верхнего бруска, нет трута11, нет усилия человека, приложенного к этому,— возникнет ли огонь?» — «Нет, почтенный».— «А теперь, государь, пусть есть нижний брусок, есть сверлильная палочка, есть веревка к сверлильной палочке, есть верхний брусок, есть трут, есть усилие человека, приложенное к этому,— возникнет ли огонь?» — «Да, почтенный, возникнет» («Вопросы Милинды» 1-е изд., пер. А.В. Парибока).

Позже «огонь» стал классическим примером для hetu во всей индуистской логике.

«Вопросы Милинды» – единственная книга всего Палийского Канона, в которой мы можем обнаружить прямые ссылки на прото-ньяю с требованием обязательной верификации посылок через примеры. Однако логическое учение «Вопросов Милинды» намного более архаично, чем учение «Ньяя Сутры», поскольку неявно используется только два источника (pramāṇa) подлинного знания: paccakkha («очевидность») и anumāna («вывод»), а вместо двух способы проверки, называемых udāhārana и upamā, предлагается только один способ проверки, называемый opamma. Существование Будды становится основным примером для anumāna, что удивительно, поскольку ожидаемо его постулирование через авторитет, но никак не через логический вывод.

 

[1] V. Trenckner (Ed.): The Milindapanho, being Dialogues between King Milinda and the Buddhist Sage Nagasena. London: Williams and Norgate, 1880.

[2] T. W. Rhys Davids (Tr.): Questions of King Milinda, Sacred Books of the East, volumes XXXV & XXXVI, Clarendon/Oxford, 1890–94; reprinted by Motilal Banarsidass, Delhi Vol. 1, Vol. 2.

[3] I. B. Horner (Tr.):  Milinda's Questions, 2 volumes, Bristol: Pali Text Society, 1963 – 1964.

[4] А. В. Парибок (Пер.): Вопросы Милинды. — Серия: Памятники письменности Востока. Bibliotheca Buddhica. — Москва: Наука, 1989.

[5] D. Pingree: The Yavanajātaka of Sphujidhvaja. 2 vols. Harvard Oriental Series 48, 1978.

[6] Филострат: Жизнь Аполлония Тианского. — Москва: Наука, 1985.

[7] Тамже.

[8] Тамже.

[9] Перевод с издания: Samuel Beal: Si-Yu-Ki. Buddhist Records of the Western World. In two volumes. Vol. I. London Kegan: Paul, Trench, Trübner & co., 1906, c. 117.

[10] G. N. Banerjee: Hellenism in ancient India. Delhi: Munshi Ram Manohar Lal., 1961.

[11] W. W. Tarn: The Greeks in Bactria and India. Cambridge: Cambridge University Press, 1951.

[12] R. Thapar: Aśoka and the Decline of the Mauryas. Delhi: Oxford University Press, 1997, pp. 260 – 261.

[13] M. Kasturibai & J. Varaprasada Rao: Vadamanu – An Early Jaina Site in Guntur District, Andhra Pradesh, [in:] R. T. Vyas & Umakant Premanand Shah (Editors): Studies in Jain Art and Iconography and Allied Subjects. Abhinav Pubns, 1996, p.30.

[14] R. Salomon: Indian Epigraphy. A Guide to the Study of Inscriptions in Sanskrit, Prakrit, and the Other Indo-Aryan Languages. Oxford: Oxford University Press, 1998, pp. 265 – 267.

[15] Тамже

[16] G.R. Sharma: Reh Inscription Of Menander And The Indo-greek Invastion Of The Ganga Valley, Abinash Prakashan: Allahabad University, 1980, p. 7 – 8.

[17] Sonya Rhie Quintanilla: History of Early Stone Sculpture at Mathura: Ca. 150 BCE - 100 CE. Brill, 2007, p.255-256.

[18] E. Hultzsch (Ed.): Epigraphia Indica. Vol.8. Calcutta, 1905 – 1906, p. 82 – 83.

[19] F.W. Thomas (Ed.): Epigraphia Indica. Vol.15. 1920, p. 130.

[20] O. Bopearachchi: Indo-Greek, Indo-Scythian and Indo-Parthian Coins in the Smithsonian Institution. Washington D.C., 1993.

[21] J.R. Rea, R.C. Senior, A.S. Hollis: A tax receipt from Hellenistic Bactria’ Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik 104: 261–280,  1994.

[22] M. Mitchiner: Indo-Greek and Indo-Scythian Coinage. London, 1975–1976.

[23] W. W. Tarn: The Greeks in Bactria and India. Cambridge: Cambridge University Press, 1951.

[24] D. Sear: Greek Coins and Their Values, Volume 2, Asia and Africa. London, 1979.

[25] C. Rapin: La Trésorerie du palais hellénistique d'Aï Khanoum. L'apogée et la chute du royaume grec de Bactriane (Fouilles d'Aï Khanoum VIII, Mémoires de la Délégation archéologique française en Afghanistan 33), Paris, De Boccard. Chapitre XII sur les textes littéraires, 1992. p. 115-130. Sur le papyrus philosophique: p. 115-121, dessins pl. 52, photographie couleur pl. 125. Bibliographie sur les textes littéraires d’Aï Khanoum: p. 387.

[26] R. Salomon: The Macedonian Month Xandikos in Gandhāran Inscriptions. Studia Orientalia 110: 165–170, 2011.

[27] N. Sims-Williams, J. Cribb: A New Bactrian Inscription of Kanishka the Great. Silk Road Art and Archaeology 4: 75–142, 1996.

[28] N. Sims‐Williams: Bactrian Documents from Northern Afghanistan I: Legal and Economic Documents. Oxford: Oxford University Press, 2001.

[29] Jens Braarvig: Buddhist Manuscripts in the Schøyen Collection, vol. I. Oslo: Hermes Publishing, 2000, pp. 275–277.

[30] Marinus Willem de Visser: Ancient Buddhism in Japan. E.J. Brill, 1935, p. 127.

[31] Стоит заметить, что здесь перечислены неиндоарийские народы, которые до 400 г. н.э. исповедовали главным образом буддизм, см:

 

Bryan Geoffrey Levman: Cultural Remnants of the Indigenous Peoples  in the Buddhist Scriptures. Buddhist Studies Review, 30(2): 145–180, 2013.

[32] É. Senart: The Inscriptions in the caves at Nasik. Epigraphia Indica and Record of the Archaeological Survey of India 8: 59–96, 1905–1906.

[33] Madho Sarup Vats: Unpublished votive inscriptions in the Chaitya Cave at Karle, Epigraphia Indica and Record of the Archaeological Survey of India 18: 325 –329, 1925–1926.

[34] É. Senart: The Inscriptions in the caves at Nasik. Epigraphia Indica and Record of the Archaeological Survey of India 8: 59–96, 1905–1906.

[35] A. Schumann: On a Logical Reconstruction of the Kathavatthu. 3rd International Conference on Contemporary Education, Social Sciences and Humanities (ICCESSH 2018). 2018, pp. 1509 – 1512.